Дочь полка

– Завтра должна машина за ранеными приехать, – переменил тему Василенко, – и нашим девочкам станет легче.

Катя машинально посмотрела в сторону медпункта и начала думать кого оттуда завтра заберут. Она обернулась к бойцам:

– А прям за всем приедут?

– Конечно нет, – насупил брови Фокин, – только за тяжелоранеными.

Он встал и направился к землянке. Катя поднялась за ним и решила пойти к Родникову.

– Приветствую! Как тебе похлёбка? – подошёл к кухне повар.

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила его девочка.

– Хлебушек будешь, Катюх? – протянул ей корочку Николай. – Молодому организму надо набираться сил, чтобы расти. А то ты у нас какая-то хиленькая и маленькая.

Та улыбнулась и взяла предложенное:

– Благодарю, – она откусила один кусок. – Мне сказали, что завтра машина за ранеными должна приехать. Вы слышали?

Родников сильно удивился, он перевёл взгляд на верх, а затем проговорил:

– Да нет, не слышал. А кто тебе сказал?

– Фокин.

– А, ну если Фокин, – кивнул головой вправо тот, – то, скорее всего, да, – он задумчиво посмотрел на бойцов, а затем неожиданно сменил тему. – Ух ты! А это что у нас, Лукиан выздоровел?

– Не совсем, но можно и так сказать, – девочка откусила ещё кусок и бросила взгляд на кухню. – Вот скажите, как вы успеваете столько наготовить? Это, наверное, тяжело?

– Ну…У меня есть помощники, но так немного трудновато. Но кому сейчас легко? Правда? А тебе, Катюх, нравится готовить?

– Готовить? – вжала голову в плечи та. – Честно сказать?

– Разумеется честно.

– Нет, – улыбнулась Катя, – мне это не нравится.

– А что ж так? – усмехнулся повар. – Людям радость доставляешь, все ведь любят кушать.

– Это да, но мне всё равно это удовольствие не доставляет.

– Ладно, – взял поварёшку Николай, – а я вот люблю что-нибудь состряпать, но правда, не в те моменты, когда подгоняют, – он снова задумался, а затем завершил. – У меня много работы, не обижайся. Беги давай.

Девочка кивнула, и пошла дальше, доедая хлеб. Тут она почувствовала, что какой-то маленький предмет стремительно скатился вниз по животу и застрял под одеждой. Она отошла к дереву, и расстегнув телогрейку, вытащила свой крестик. Верёвка перетёрлась и порвалась. Надо было найти новую. У солдат спрашивать было бесполезно, вот в медпункте должна была найтись хотя бы замена верёвке. Катя сжала в руке предмет и направилась к палатке.

– Заходи быстрее! – сразу сказала ей Зоя Мамонтова. – Не пускай холод!

Та поспешно закрыла вход на улицу и прошла к девушке. Большинство бойцов спали, а некоторые играли в «Дурака» потрёпанными и мятыми картами:

– Дама! – кинул черви Воробьенко.

– А мы пойдём шестёркой, – положил козырь на карту противника Петров.

– Ох-ох-ох-ох-ох! – закинул руки за голову Макаренко. – Матвей, ты попал!

– Как твоё самочувствие, Михаил? – обратилась к нему Мамонтова.

– Моё? – сел на койке поудобнее тот. – Лучше не бывает! – он помахал руками и попрыгал. – Хоть сейчас в бой!

Мария Фёдоровна проходила мимо кроватей. Она остановилась мимо спящего Ивана Собойленко и получше укрыла его одеялом:

– Зой! – тихо окликнула коллегу она. – Его записала?

– Этого? – указала карандашом на пациента та. – Да, записала.

– А зачем вы это делаете? – села напротив Мамонтовой Катя.

– Их завтра заберут, – ответила медсестра.

– Ааа, – протянула та, и разжав ладонь, посмотрела на крестик. – У вас, случайно, не будет верёвочки?

– Тебе зачем? – не отвлекаясь от дела, спросила Зоя. – Короткую или длинную?

– Мне на шею повязать.

Девушка остановилась и вопросительно посмотрела на ребёнка:

– Ты что удумала сделать? – прошептала Мамонтова. – Жить так разонравилось?

– Да нет же! – успокоила её Катя. – Вы не так поняли, – она замялась. Ей очень не хотелось говорить правду, ведь тогда практически каждый гражданин СССР был атеистом. Но девочка поняла, что дальше выдумывать бесполезно и лучше сказать всё как есть. Она показала медсестре крестик. – Мне нужно его повязать. Старая верёвка оборвалась.

Зоя взглянула на него, как на какую-то безделушку, и вздохнув, зарылась в сумке. Кате было почему-то стыдно. Мать всегда ей говорила держать веру в секрете. Она рассказывала ей какие репрессии вводили против «церковников и сектантских активистов». Девочка обернулась на бойцов, но они, к её счастью, либо не слышали, либо игнорировали этот разговор. Наконец Мамонтова вытащила коричневую верёвку и обрезала её по нужной длине:

– Пойдёт?

– Пойдёт, – взяла шнур та и протянула конец в кольцо крестика. Она помялась и тихо спросила. – Вы атеистка? Да?

– Да, – вернулась к письму девушка. – Я не занимаюсь такой чушью.

– Но это не чушь! – возразила та. – Он есть!

Медсестра устало вздохнула, а потом ласково обратилась к ребёнку:

– Я не хочу тебя обидеть. Это твой выбор. Но как по мне, если бы Бог был, то он бы давно помог нам всем. Немцы одерживают много побед. Они столько у нас отобрали.

– Знаю.

– Ну вот. Ты конечно верь, но не надейся на него. Он не поможет.