Дочь генерала

— Она просто не хотела вам этого говорить, — уточнил я.

— Вы правы, — взглянул мне в глаза генерал. — Она не хотела мне этого сказать. Вы сами, видимо, все знаете.

— Итак, вы поехали вдоль стрельбищ в направлении Бетани-Хилл. Так?

— Так. И обратился к полковнику Фоулеру за помощью.

— А вы знали, что в километре от стрельбища дежурит часовой на складе боеприпасов?

— Я не в состоянии упомнить все охраняемые объекты в гарнизоне, — поморщился генерал. — В любом случае я бы не поехал туда. Не хватало еще, чтобы мою дочь видели в таком виде солдаты…

— Собственно говоря, в ту ночь на посту стояла женщина. Но это уже не имеет значения. Меня больше интересует, почему вы выключили фары, прежде чем развернуться, сэр, и почему проехали несколько сотен метров без света.

Он явно удивился моей осведомленности, но потом, вероятно, решил, что я допросил часового, и сказал:

— Честно говоря, мне не хотелось привлекать внимание посторонних.

— Чего же вы боялись?

— А как бы вы себя чувствовали на моем месте? Вы бы стали впутывать кого-нибудь в подобную историю? Представьте, что это ваша дочь лежала бы в голом виде на стрельбище, привязанная по рукам и ногам к палаточным колышкам. Я решил обратиться за помощью к полковнику и миссис Фоулер. Я не хотел огласки этого происшествия.

— Почему? Ведь в отношении вашей дочери было совершено преступление! Вам не приходило в голову, что она стала жертвой маньяка, а может быть, даже нескольких маньяков? Почему вы хотели замолчать это преступление?

— Я не хотел ставить ее в неудобное положение.

— Нет ничего позорного для жертвы в том, что над ней надругались, не должно быть, — заметила Синтия.

— Но в жизни все обстоит иначе, — возразил генерал.

— Она каким-то образом дала вам понять, что согласна лежать там на земле и ждать, пока вы вернетесь с полковником Фоулером и его женой? — спросила Синтия.

— Нет, но я решил, что это лучший выход из положения.

— Но разве она не боялась, что, пока вас не будет, насильник или насильники могут вернуться?

— Нет… то есть да, она просила меня поторопиться. Послушайте, мисс Санхилл и мистер Бреннер, если вы думаете, что я поступил не лучшим образом, вы, скорее всего, правы. Возможно, мне следовало бы все же попытаться развязать веревку. Может быть, мне нужно было оставить ей пистолет, чтобы она могла защитить себя в случае повторного нападения. Или лучше было бы привлечь выстрелами внимание часовых на посту или патруля военной полиции, или же остаться возле нее и дождаться случайной машины. Я сам уже измучил себя подобными упреками. Вас интересует мое мнение или же то, насколько я огорчен случившимся?

— Генерал, — вдруг вмешалась Синтия, — меня не интересует ни то ни другое. Мне важно знать, что в действительности там происходило.

Он раскрыл было рот, чтобы ответить ей, но передумал.

— Итак, вы поехали к Фоулерам, — сказал я, — объяснили им ситуацию, и они помчались к вашей дочери на помощь. Верно?

— Именно так, мистер Бреннер. Миссис Фоулер прихватила с собой халат и нож, чтобы разрезать веревки.

— Вы что же, не видели на месте преступления ничего из одежды вашей дочери?

— Ровным счетом ничего, — подтвердил генерал.

— И вам не пришло в голову хотя бы прикрыть ее своей рубашкой?

— Нет… Я не очень-то хорошо соображал в тот момент.

И это говорил генерал-лейтенант, освобождавший с батальоном мотопехоты роту американских стрелков, оказавшуюся в западне в старинной французской крепости во Вьетнаме. Он, видите ли, не мог сообразить, как помочь собственной дочери! Да он и не собирался этого делать! Он просто капитально разозлился на нее, вот и все.

— Почему же вы не поехали вместе с Фоулерами? — спросил его я.

— Я там уже был не нужен. Миссис Фоулер сама бы все сделала, но полковник Фоулер решил на всякий случай сопроводить жену.

— А чего он опасался?

— Того же насильника, например. Ведь он вполне мог оказаться поблизости.

— В таком случае, почему же вы, генерал, оставили там свою дочь голой, связанной и беззащитной, если допускали, что такое может случиться?

— Мне это сперва даже не пришло в голову, — тяжело вздохнул генерал. — Лишь позже, когда я уже вышел на шоссе, я подумал об этом, но машинально сел за руль и помчался к Фоулерам: ведь до их дома, как я уже вам говорил, всего десять минут езды.

— Это так, сэр, но следовало бы учесть и обратный путь, и время на сборы, так что на все про все — не менее получаса. Мне кажется, что любой отец, к тому же военный командир, непременно сразу же помчался бы назад, попросив у Фоулеров помощи, и охранял бы дочь от непредвиденных напастей, пока не подоспело подкрепление, говоря языком военных.

— Вас интересуют мои суждения или мои побуждения, мистер Бреннер?

— Ваши суждения меня не интересуют, сэр, поскольку вами двигали далеко не чистые побуждения. А вот какие именно, мне и хотелось бы понять, поскольку случай этот далеко не ординарный.

— Я думаю, что вам известно гораздо больше, чем это может показаться. Вы умные люди, я сразу это понял. Так не лучше ли вам самим рассказать, что двигало мною в тот момент? — сказал генерал.