Дочь генерала

С минуту все сидели молча, и я воспользовался паузой, чтобы оглядеться. Багеты и карнизы белых стен были сделаны из натурального дуба, как и вся мебель. Пол устилал красный ковер восточной работы. Излишних украшений типа военных трофеев, сувениров, почетных грамот в рамках на стенах я не обнаружил, но на круглом столике с голубой салфеткой лежало несколько занятных предметов: сабля в ножнах, старинный длинноствольный пистолет, синяя форменная фуражка и еще что-то в этом духе.

— Это вещи моего отца, — перехватив мой взгляд, сказал генерал. — Он в двадцатых годах служил в кавалерии в ранге полковника.

— Я был во Вьетнаме в составе первого батальона восьмого кавалерийского полка.

— В самом деле? Это полк моего отца. Когда-то этот полк сражался против индейцев, очень давно, разумеется.

Мир тесен, как выяснилось, и между нами было что-то общее. Хотя и с большой натяжкой. Синтии эта пустая болтовня вряд ли была интересна, но никогда не помешает потолковать с человеком о мужской солидарности, прежде чем прихватить его за яйца.

— Значит, вы не всегда были сыщиком? — спросил генерал Кэмпбелл.

— Нет, сэр, когда-то и я выполнял нормальную работу.

— У вас есть награды?

Я сказал, какие именно награды имею, и он понимающе кивнул. Наверное, ему было легче воспринять то, что я намеревался ему сказать, из уст боевого ветерана. Даже если бы я таковым и не был, мне следовало бы им назваться. Ради истины сыщику дозволено лгать, как, впрочем, и не приведенному к присяге свидетелю. Свидетелю же, приведенному к присяге, лучше не рисковать, а обвиняемый волен поступать по собственному усмотрению. Вся заковыка в том, что порой трудно определить, кто есть кто.

Генерал посмотрел на Синтию и задал ей аналогичные вопросы об ее послужном списке и гражданских корнях. Она ответила, и я узнал кое-что новое для себя о ней, хотя и не был уверен, что она говорит чистую правду. Как я подметил, генералы и полковники вообще любят интересоваться происхождением и жизнью младших офицеров. Не знаю, интересует ли все это их на самом деле, или же это какая-то азиатская хитрость, которой их обучают в военных училищах, но приходится принимать условия игры, даже когда собираешься прощупать собеседника на предмет его причастности к уголовному преступлению.

Итак, несмотря на всю скудность остающегося у нас в запасе времени, мы продолжали еще минут пятнадцать пережевывать эту тягучую жвачку, пока наконец генерал не произнес:

— Насколько мне известно, вы уже беседовали с миссис Фоулер и моей супругой, так что вы в курсе случившегося в ту ночь.

— Да, сэр, — кивнул я, — но, откровенно говоря, многое стало ясно нам еще до беседы с этими уважаемыми дамами.

— В самом деле? Что ж, весьма похвально. Я рад отметить, что в нашей службе криминальных расследований готовят отличных профессионалов.

— Так точно, сэр. И хотелось бы добавить, что немалый опыт мы приобрели в ходе практической работы, хотя в данном случае, нужно отметить, мы кое с чем столкнулись впервые.

— Да, случай не совсем обычный, — согласился генерал. — Вы знаете уже, кто убил мою дочь?

— Нет, сэр.

— Значит, убийца не полковник Мур, — пристально посмотрел на меня генерал.

— Это не исключено.

— Похоже, вы здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.

— Вы совершенно правы, сэр.

— И в таком случае, как бы вы хотели построить нашу беседу?

— Мне думается, сэр, что было бы удобнее для всех нас, если бы вы просто рассказали нам для начала о том, что случилось в ту роковую ночь. Начните с телефонного звонка, раздавшегося в вашей спальне без четверти два. А я буду по ходу дела задавать вам вопросы.

— Хорошо, так и поступим, — кивнул генерал. — Итак, я уже спал, когда зазвонил телефон экстренной связи на столике возле кровати. Я поднял трубку и сказал: «Кэмпбелл слушает». Но в ответ раздался какой-то щелчок, после чего в трубке зазвучал голос моей дочери, записанный на пленку.

Я кивнул головой. Хотя на наблюдательных вышках на стрельбище и имелись телефоны, на ночь их запирали. У Энн Кэмпбелл и Чарльза Мура наверняка были с собой переносной телефон и плейер.

— Ее послание мне, записанное на пленку, содержало следующую информацию, — продолжал тем временем свой рассказ генерал: — «Отец, это говорит Энн. Мне нужно обсудить с тобой нечто крайне важное. Будь на стрельбище номер шесть не позже пятнадцати минут третьего». И еще она сказала, что покончит с собой, если я не приду, — добавил он.

Я снова кивнул и спросил:

— Она просила вас прийти вместе с миссис Кэмпбелл?

Генерал окинул нас с Синтией оценивающим взглядом, словно бы прикидывая, что нам уже известно и не обнаружили ли мы случайно эту пленку, и ответил:

— Да, она именно этого и хотела, но я не собирался так поступать.

— Понятно, сэр. У вас были какие-то догадки относительно причин, побудивших ее позвонить вам среди ночи и настаивать на том, чтобы вы помчались немедленно на стрельбище?

— Нет… Я… Энн, как вам уже, возможно, известно, страдала нервным истощением.