Дикие земли. Шарп

«Простите, господин».

Мне было не сложно представить, на что способен человек, который чувствует себя безнаказанным. Я с таким сталкивался много раз. И здесь, в виртуальности, таких наверняка полно. Но, вот ведь какая занятная штука. Когда в реале поймаешь мразь, устроившую пыточную камеру в подвале – ты понимаешь, что с ним делать. Но что, если он занимается своими делишками здесь, в виртуале, и жертвы его – всего лишь компьютерные имитации людей? Нет реальных пострадавших. Все – лишь игра. Иллюзия. Нет никакого преступления.

А мразь – есть.

– Там.

Брэндон указал на длинную одноэтажную пристройку к конюшне – кирпичную, с узкими горизонтальными окошками, похожими на черные прищуренные глаза.

– Что там?

– Не знаю точно. Но оттуда такие эманации страха и страданий, что мороз по коже.

– Может, там какая-нибудь скотобойня, или вроде того?

– Давайте не будем проверять, а?

– Надо, старина, надо, – вздохнул я и направился к пристройке.

– Зачем? Старые полицейские замашки?

– Вроде того.

Я уже подходил к воротам пристройки, когда Брэндон все-таки догнал меня. Скай бежал рядом, поджимая хвост и тревожно поскуливая.

– Давайте только быстрее, а? – взмолился парень.

Ворота слегка скрипнули, приоткрываясь ровно настолько, чтобы мы могли протиснуться внутрь.

Пока глаза привыкали к полумраку, мы замерли неподалеку от входа. Потом потихоньку двинулись дальше, ступая по влажной, утрамбованной до каменной твердости земле, присыпанной старой соломой.

– Я, конечно, не фермер… – пробормотал Брэндон. – Но это что-то не очень похоже на сарай. Скорее на темницу.

– Увы, – кивнул я.

– Эй, смотрите!

По левую сторону от нас, за деревянной перегородкой, обнаружился целый ряд вмонтированных в кирпичную стену железных колец, в которые были продеты длинные ржавые цепи – на манер кандалов. Большая их часть была пуста, но в одной – в аккурат напротив узкого окошка – кто-то был.

Я подошел ближе.

На кандалах повисло изможденное тело в лохмотьях. Сквозь прорехи в рубашке виднелись жуткие шрамы на груди – неглубокие, но обширные. Спутанные длинные волосы висели, почти скрывая лицо. На руках не хватало несколько пальцев, и кровоподтеки от обрубков тянулись до самых локтей. Но самое главное – бедняга будто бы окаменел. Не шевелился, не дышал. Кожа его стала серовато-зеленого оттенка, как у статуй, которые я видел в бухте Дримерс-Бэй.

Я потрогал его. Твердый, холодный и гладкий. Все-таки скульптура. Но поразительная по детальности и достоверности. Сразу вспомнились легенды о Горгоне, обращающей людей в камень.

– Какая-то странная скульптура, – сказал я, оборачиваясь к Брэндону. – И место для нее странное.

Брэндон, разглядев каменного узника поближе, отшатнулся и попятился назад.

– Всё, теперь уж точно – бежать надо отсюда, мистер Шарп! Всё еще хуже, чем я думал!

– Рассказывай. Только коротко.

– Это игрок. Значит, наш гостеприимный хозяин развлекается не только с неписями.

– А что с ним? Почему он такой… окаменевший?

– Вы совсем никаких инструкций не слушали при входе в игру? Каждый игрок здесь привязан к своему телу. Выйти из игры можно в любой момент, но тело остается там, где ты его оставил. В целях сохранности оно превращается в статую, которую нельзя разрушить и даже передвинуть имеющимися в игре средствами. Хоть динамитом взрывай – бесполезно. Потом ты просто возвращаешься в него и оживаешь.

– И что, можно вот так захватить игрока и пытать его? А если тот администрации пожалуется?

– Правила игры не запрещают пленения. Они вообще мало что запрещают. На то они и Дикие земли. Давайте сваливать уже!

– Уговорил, – буркнул я.

Мы двинулись обратно к выходу, но Скай вдруг замер, угрожающе рыча. У меня рука непроизвольно дернулась к револьверу.

Из глубины казематов, поблескивая белками глаз, показался верзила-негр – помощник Сэма. За ним, кажется, маячили еще какие-то силуэты.

Мы бросились к дверям, и не добежали всего пары шагов, когда ворота вдруг распахнулись настежь. От яркого солнечного света я на мгновение ослеп, замер, прикрывая глаза раскрытой ладонью.

В проеме, широко расставив ноги и держа нас на прицеле своего «Буйвола», стоял Сэм.

– Ну, что, как вам экскурсия по ранчо?

– Да вот, познакомились с одним из других гостей.

– А, с этим? – рассмеялся он – добродушно, открыто, будто мы с ним по-прежнему травили байки, коротая дорогу. – О, это отдельная история. Паренек – воистину десперадос. Отчаянный и безмозглый. Забрался на ранчо, думал чем-нибудь поживиться. В итоге – уже третью неделю гостит у меня. Правда, большую часть времени – вот в таком вот состоянии. Сбегает в реал. Слабак.

– Суровые у вас тут нравы, – криво усмехнулся я.

– Необходимость, – виновато развел руками Сэм. – Приходится иногда давать урок всяким выскочкам…

Лицо его внезапно стало жестким, губы сжались в тонкую линию, в глазах блеснул хитроватый огонек.

– Например, тем, кто думает, что может запросто перейти дорогу Леммингам. Для таких у меня – отдельная программа развлечений.

Он коротко кивнул, давая знак кому-то за нашими спинами.