Читаем Диалоги об искусстве. Пятое измерение полностью

Необходимость существования реалистического пейзажа, то есть пейзажа, изображающего окружающий человека мир, отвечает неистребимой потребности человека запечатлеть волнующие его образы природы. Но если говорить о художественном освоении мира, то, конечно, в начале XX столетия решались и другие проблемы, которые были связаны с общим состоянием искусства и с теми глобальными переменами, которые происходили на рубеже веков.

<p>Кубизм</p>

Глубокий перелом в традициях обозначило художественное течение, возникшее в начале XX века, которое получило название «кубизм». Разрыв с прежним искусством обнаружился здесь самым решительным образом. Испанец Пабло Пикассо уже жил и работал во Франции, когда открыл для себя и всего мирового искусства кубизм. В ГМИИ имени А. С. Пушкина находятся несколько его картин кубистического периода, и в том числе небольшой пейзаж 1909 года «Домик в саду». Мы видим здесь практически отказ от изобразительных функций искусства. Весь мир превращается в комбинацию геометрических объемов. Мы сталкиваемся со сломом реального мира природы, с его деформацией. Пикассо разрывает с традицией, отказывается от изобразительной функции искусства и расчленяет формы реальных предметов – в данном случае это дом, изгородь и дерево – на ромбовидные объекты. Он стремится к упрощению форм. При этом я бы сказала, что эмоциональное воздействие пейзажа достаточно сильное, этому, несомненно, способствует и особая красочная гамма полотен Пикассо того времени – коричневые и серые тона, цвета самой земли. Есть какая-то сила и величие в этом нагромождении форм, за которыми мы все-таки угадываем существование реальных предметов. Эта работа тревожит, заставляет мобилизовать силу воображения, на что художник и рассчитывает.

Несомненно, на возникновение кубизма повлиял и Сезанн, особенно его поздней манерой расчленения предмета на отдельные части. Нагромождение форм, их сжатость порождают особое напряжение, но главный итог этого подхода к натуре – провозглашение сломанного мира, в данном случае – мира природы.

В заключение я хотела бы рассказать о картине, которая может вызвать вопрос, почему о ней говорится в теме пейзажа. Это работа из собрания Пушкинского музея «Импровизация № 20» 1911 года Василия Кандинского – еще одного художника, остро порывающего с традицией. Интересно, что у этой картины, когда она находилась в доме Кандинского, было другое название, как свидетельствуют те, кто видел ее тогда. Говорят, что она называлась «Две лошади». Даже приложив усилие, едва ли вы обнаружите этих животных на картине, а вместе с тем какой-то отдаленный изобразительный подтекст в ней все-таки находится. Мы его улавливаем. В период примерно с 1910 по 1915 год Кандинский окончательно переходит к абстрактной живописи. И это – абстрактная композиция, но если присмотреться к движению форм, линий и пятен, то в этой импровизации, как и в некоторых других его полотнах, мы, несомненно, угадаем какие-то природные формы и сочетания. Я бы сказала, что в этой картине присутствует музыкальность сочетания форм, но мир реальный, природный в этом произведении исчез. Интересно, что, если вы посмотрите предшествующие работы Кандинского, его пейзажи 1910-х годов, вам будет казаться, что вы видите пейзажные формы и угадываете природу. В эти годы Кандинский увлекся философскими идеями о существовании иных миров, об образе космоса. Он писал: «Каждое произведение возникает и технически так, как возник космос. Создание произведения есть мироздание». То есть осознание единства всего, что находится в мире, его природных и рукотворных образов, владело художником. Результатом этого и явились его картины. «Импровизация № 20» построена на ярких цветах, на сочетании различных линий. Картина Кандинского – это конец, но хотелось бы, чтобы мы попытались увидеть в ней и начало.

Взаимоотношения человека и природы, конечно, не исчерпываются в изобразительном искусстве только жанром пейзажа, хотя, несомненно, пейзаж является главным для нашего понимания этих взаимоотношений. Образы природного мира всегда присутствовали в искусстве начиная с древнейших времен, с того времени, когда человек начал себя осознавать. Вечный жанр живописи – пейзаж, возникший еще в далекой древности, в наши дни продолжает существовать, трансформируясь и преобразовываясь. И нет сомнения, что этот жанр сохранится и продолжит свое развитие, используя все великие достижения прошлого.

<p>Натюрморт</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии ARTS+

Диалоги об искусстве. Пятое измерение
Диалоги об искусстве. Пятое измерение

Ирина Александровна Антонова – единственный музейный деятель, чье имя широко известно не только в профессиональном кругу. Легендарный директор ГМИИ им. Пушкина, человек, влюбленный в великое искусство прошлого и открывший для нас современных художников, она умела не только показывать искусство в стенах своего музея, но и рассказывать об нем, заражая своим восторгом, своей любовью. С 60-х годов Ирина Александровна читала лекции об искусстве, а последние двадцать лет жизни вела авторскую передачу «Пятое измерение», которая стала антологией рассказов о художниках, картинах, музеях, коллекционерах.Эта книга посвящена очень важному повороту в изучении истории искусства – «вечным темам искусства» и состоит из четырех больших разделов: «Любовь», «Герой», «Человек и Природа», «Натюрморт». Каждый раздел сопровождается цветными фотографиями произведений из коллекции Пушкинского музея.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Ирина Александровна Антонова , Мария Л. Николаева

Культурология / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология