Читаем Диалоги об искусстве. Пятое измерение полностью

Ранее всего натюрморт, как независимый жанр искусства, утверждает себя, пожалуй, во Фландрии. После того как Нидерланды разделились на Фландрию и Голландию в результате длительной войны с Испанией – в 1648 году это разделение было зафиксировано подписанием Мюнстерского договора между Испанией и Нидерландами, – именно Фландрия развивала традиции изображения предметного мира. Художники писали огромные натюрморты для украшения домов богатых вельмож. Самым крупным художником фламандского натюрморта, несомненно, является Франс Снейдерс. Он учился живописи у Питера Брейгеля Младшего, его мастерство ценил Питер Пауль Рубенс, для картин которого Снейдерс даже писал животных, его очень высоко ценили и очень хорошо покупали. На замечательном полотне «Рыбная лавка» на переднем плане изображены две человеческие фигуры, но основное внимание, основной пафос художника, конечно, перенесен на показ мира довольствия и изобилия, в котором с такой силой проявляется фламандский вкус к жизни. В картине разнообразно представлены дары моря – медный таз с рыбой, устрицы, крабы, лангусты, – все расположено на столе, который поставлен по диагонали. Но кроме этого изобилия, художник пишет еще один натюрморт – рядом с маленьким мальчиком стоит корзина с самыми разнообразными вещами. Прежде всего наше внимание обращают на себя красные детские башмачки – это намек на подарки, которые мальчик получил на День святого Николая, обычно такие ботиночки дарились детям именно в этот день. Но в корзинке много и других предметов: это сласти, фрукты и розги – то есть намек на воспитание кнутом и пряником. Этот дидактический элемент, возможно, был пожеланием заказчика картины.

Картины Снейдерса очень велики по размерам, что и понятно, ведь они предназначались не для скромных домов, принятых в Голландии, а для просторных помещений с высокими залами дворцов Фландрии. Интересно, что в картинах Снейдерса нередко встречаются сцены, которые могут показаться просто картиной на стене, но это оконный проем, и он выводит взгляд зрителя на городскую площадь, где находится много людей. Такая врезка добавляет элемент реальной жизни города в декоративное полотно. Живопись Снейдерса очень светлая, воздушная, и мы, несомненно, замечаем в ней влияние Рубенса.

Франс Снейдерс. «Рыбная лавка», ок. 1616 (холст, масло)

Еще один натюрморт, может быть лучший у Снейдерса из хранящихся в Пушкинском музее, – большое полотно «Натюрморт с лебедем». Если «Рыбная лавка» была написана где-то в первых десятилетиях XVII столетия, то «Натюрморт с лебедем» – картина уже 1640-х годов. Я бы сказала, что это очень торжественное, масштабное полотно. Большую часть переднего плана картины занимает лежащий на столе белый лебедь, рядом олень, заяц и фрукты. На корзине с фруктами сидит попугай. На блюде лежат устрицы. За окном виднеются бескрайние поля. Кажется, что художник хочет представить нам всю природу и все ее дары. В этой картине современники Снейдерса, конечно, прочитывали и аллегорические значения. Слева изображен человек, скорее всего слуга, он несет блюдо с инжиром – это аллегория любовных утех. Очень оживленные собаки принюхиваются к убитой дичи – это аллегория обоняния. Попугай, который лакомится фруктами, – аллегория вкуса. А виноград или олень – символы, связанные с образом Христа.

Эти роскошные натюрморты, характерные для фламандской живописи, поражают нас любовью к природе и свидетельствуют о слиянии с ней человека.

Замечательный ученый Борис Виппер писал о натюрмортах Снейдерса: «Это скорее героические события из жизни предметов, чем натюрморты». Вот это героическое начало, которое присутствует в творчестве Рубенса, Йорданса, Ван Дейка, оно есть и в таком, казалось бы, камерном жанре, как натюрморт.

Еще один натюрморт из собрания Пушкинского музея – «Павлин и кролики среди цветов мальвы» Давида де Конинка. Это абсолютно декоративное полотно, очень красивое по цветовой гамме, сизо-сине-серое, с приглушенными красными тонами в мальвах. Любопытно, что на заднем плане полотна изображены замок и фонтан – явно аристократическое поместье, для этого поместья, видимо, и была написана картина.

Художник Ян Давидс де Хем создавал так называемые роскошные натюрморты. Он жил в Голландии, потом переехал в Антверпен, во Фландрию, где познакомился со Снейдерсом и увлекся живописью в жанре натюрморта. В «Натюрморте с лангустом» огромный красный лангуст по диагонали пересекает полотно большой картины. Этот натюрморт написан в духе чисто фламандского натюрморта: изобилие, масштабность и своеобразный героический стиль.

Перейти на страницу:

Все книги серии ARTS+

Диалоги об искусстве. Пятое измерение
Диалоги об искусстве. Пятое измерение

Ирина Александровна Антонова – единственный музейный деятель, чье имя широко известно не только в профессиональном кругу. Легендарный директор ГМИИ им. Пушкина, человек, влюбленный в великое искусство прошлого и открывший для нас современных художников, она умела не только показывать искусство в стенах своего музея, но и рассказывать об нем, заражая своим восторгом, своей любовью. С 60-х годов Ирина Александровна читала лекции об искусстве, а последние двадцать лет жизни вела авторскую передачу «Пятое измерение», которая стала антологией рассказов о художниках, картинах, музеях, коллекционерах.Эта книга посвящена очень важному повороту в изучении истории искусства – «вечным темам искусства» и состоит из четырех больших разделов: «Любовь», «Герой», «Человек и Природа», «Натюрморт». Каждый раздел сопровождается цветными фотографиями произведений из коллекции Пушкинского музея.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Ирина Александровна Антонова , Мария Л. Николаева

Культурология / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология