Девочка со спичками

Кира мотнула головой и быстро откусила кусок от бутерброда. Есть она хотела еще с утра, но, словно предчувствуя нехорошее, бродила по территории научного центра и только курила и пила кофе.

Беспокойные облака чернильными пятнами то и дело наплывали на луну, стараясь перекрыть ее серебряный свет; лампочки качались от ветра, предвещая скорый дождь – не сейчас, может быть, ночью, – и Кира почему-то подумала, что сегодня уж точно не останется здесь ночевать, а поедет в свою новую квартиру, куда спешно переехала на прошлой неделе.

Мечникова натянуто улыбнулась Стрелковскому и отошла от толпы на поле для гольфа, петляя меж искусственных холмов и судорожно пытаясь поджечь сигарету в темноте.

Она была уверена, что Соколов придет.

* * *

Квартирой назывался пустой серый куб тридцать на тридцать метров в старом доме из моноблоков, уродливый и неживой, без мебели и без цветов – но его единственным и неоспоримым плюсом было то, что из-за толщины стен туда не пробивался спутниковый Интернет. Сам дом по этой причине никогда не входил в «прозрачные» базы, и даже показывать квартиру Кире пришла живая, бойкая старушка – она, очевидно, не подозревала о существовании боксов для карт-ключей, которыми пользовались все остальные арендодатели, чтобы не кататься на просмотры.

С тех пор как Кира оставила отпечаток пальца на договоре аренды, она побывала в новом жилище всего дважды.

В первый раз она свалила в центре большой комнаты коробки и мешки из-под мусора, набитые постельным бельем; во второй раз прошлась по стенам и углам портативным металлоискателем и детектором разночастотных излучений в поисках камер.

«Освятила», – усмехнулась Кира и помахала детектором, как кадилом, во все стороны. Она ловила свое отражение в зеркальной стене, которая, по наивной задумке дизайнера, должна была увеличивать пространство бетонного куба, но вместо этого создавала эффект сдвига реальности. В стыках между зеркалами пряталась темнота; линии углов и стен в отражении едва заметно изгибались, а Кира из отражения казалась изможденной, уставшей и как будто больной.

Она двигалась медленно, планомерно «очищая» пассами каждый закуток, пока не убедилась, что камер в квартире нет. Кира с облегчением вытащила тонкую сигарету из пачки, выдохнула под потолок полоску дыма и почувствовала себя тут хозяйкой; потом отложила сигарету на блюдце, которое одиноко белело на кухонном островке, и, откровенно кайфуя, наклеила на дверные и оконные проемы чипы дрон-контроля.

Покончив с делами, она оперлась на подоконник, распахнула окна на обе створки и показала улице «фак»:

– Выкуси!

Вид из «куба» открывался самый обычный: впереди разномастными кривыми «зубами» торчали такие же старые дома из моноблоков (район был довольно пожилым), а за ними начинались неровные городские слои из плотно спрессованных зданий – от темно-серого до светло-коричневого. И чем ближе к центру, тем больше город начинал расти ввысь, назойливо царапая облака небоскребами.

После того как Кира развесила везде защиту, «зубастый» район начал казаться ей вполне безопасным – настолько, что ей захотелось его нарисовать (в последнее время она баловалась скетчами, когда выдавалась свободная минутка).

Кира вернулась в комнату, вытащила из рюкзака блокнот с пластиковыми листами и тонкий маркер и забралась обратно на подоконник.

Она с удовольствием набрасывала на пластик очертания пока не знакомых ей домов, курила в окно и ловила редкое солнце среди московской переменной облачности. Вдруг на одном из домиков Кира заметила полуразвалившуюся трубу из красного кирпича – а к ней проволокой был примотан флагшток с триколором.

Грудную клетку сдавило.

«Кира, это всего лишь флаг. Это просто кусок ткани».

Тревога никуда не делась, просто ушла на уровень ниже, под кожу, под пластины аккуратно подстриженных ногтей, которыми она иногда царапала запястья под перчатками, когда особенно сильно волновалась в операционной.

«Кира, Кира, они больше не следят, все кончилось».

В том, что с нее сняли наружную слежку, Кира убедилась еще неделю назад, когда увидела у себя в офисе черного человека с глазом на спине. В тот вечер Мечникова специально поехала на свою старую квартиру. Всю дорогу она вертела головой по сторонам, пытаясь заметить дроны; нарочно пошла пешком в круглосуточный магазин, потом проехала одну остановку на электробусе и даже спустилась в метро, хотя ей никуда было не нужно.

Прозрачные дроны Соколова бесследно исчезли.

Но тревога – нет.

«Кира, Кира, Кира… Это мое имя?»

Кира стала яростно черкать по рисунку, пока тот не превратился в черный шар; теперь он блестел от краски и вонял спиртом. Она скорчилась на подоконнике, чувствуя под веками слезы.

«Он обещал, что больше не будет следить».

И ты ему веришь?

Она посмотрела на пошатнувшиеся от соли и воды очертания домов.

«Нет».

На листе оставалось еще немного места. Она медленно стала рисовать линии, пока они не приняли очертания чего-то уже хорошо ей знакомого.

Это был глаз с огромным черным зрачком посередине.

ОКО.