Девочка со спичками

– Президент Российской Федерации Игорь Александрович Соколов.

Она медленно подняла голову, чтобы посмотреть на него.

Он был совсем не похож на себя. От Игоря осталась бледная тень – и, кажется, это заметила не только Кира. Она вдруг почувствовала, как внутренности проваливаются вниз; ей захотелось зажмуриться и кричать, изо всех сил, долго-долго, чтобы в этом проклятом баре вылетели стекла и стало можно дышать.

«Я не могу дышать, пожалуйста, я не могу дышать, здесь очень душно, душно, очень душно…»

Тихий шепоток пронесся по бару:

– Что с ним?

– Он заболел?

– Паршиво выглядит.

– Доброе утро, друзья! – Как только Соколов открыл рот, все немного расслабились – его бархатный голос обычно успокаивал зрителей. – Сегодня важный день для нашей страны.

Цифровой президент сидел за белым столом, аккуратно сложив перед собой руки. Позади него виднелось панорамное окно, выходившее на восточную сторону Башни, и оттуда рассеянным светом лились солнечные лучи, которые поджигали его затылок и плечи, придавая ему какой-то потусторонний ореол святости, – хотя лицо Соколова больше напоминало лик Люцифера.

– Как вы знаете, наше правительство усердно работает над тем, чтобы мы все чувствовали себя в безопасности. Мы тратим на эти цели до ста миллиардов крипторублей ежегодно – но, кажется, этого недостаточно.

– Да уж, денег опять недостаточно, давай еще, вертолетный. Консерваторы точно сегодня не обойдутся без подачек, это ж, блядь, жизненно необходимо, а главное, за наш счет… – прошипел кто-то по левую руку от Киры, но она даже не оглянулась.

Кира сглотнула и с трудом заставила себя посмотреть на шею Соколова: на ней не было видно никаких следов.

«Лучше б я тебя убила. Что ты делаешь? Что ты творишь?!»

– И сегодня, прежде чем я подпишу принципиально важный для каждого из нас документ, мне хотелось бы вспомнить о той большой трагедии, которая разделила жизнь нашей страны на «до» и «после». Теракт Двенадцати школ.

Глубокое молчание затопило бар.

– В тот день террористы покусились на святое – на наших детей. Они захватили одновременно десять тысяч школьников в двенадцати учебных заведениях по всей стране. Мы искренне пытались спасти всех. Но в итоге все-таки потеряли двенадцать человек. Двенадцать маленьких ангелов. Это страшное событие послужило нам очень хорошим уроком. Оно стало толчком для полной камеризации России частно-государственной компанией «ОКО» и позволило в рекордные сроки сократить количество преступлений в стране более чем на пятьдесят процентов.

Кира медленно закрыла глаза – она чувствовала только боль, стыд и испепеляющий ужас, словно это она сидела сейчас перед камерами под взглядами сотен тысяч человек и собиралась сделать непоправимое.

– Как вы помните, в момент совершения теракта у руля «ОКО» стоял ваш покорный слуга. И сегодня я хотел бы отдельно поблагодарить каждого из вас за доверие, которое вы мне оказали, проголосовав почти единогласно за мою кандидатуру в первом туре президентских выборов восемь лет назад.

– Да-да, мы все поняли, давай к делу! – не унимался шепот рядом с Кирой.

– Закон номер сто сорок семь мог бы позволить нам предупреждать и ликвидировать такие трагедии в зародыше. Он мог бы стать первым мировым прецедентом, когда правительство настолько внимательно относится к вопросу безопасности, что готово проверять даже мысли каждого человека. И это стало бы универсальным способом защитить всех, кто живет в России, от подобных трагедий.

Кира резко открыла глаза. Сердце колотилось как бешеное.

«Мог бы… Но?..»

– Но есть одна проблема. Теракт Двенадцати школ организовал я.

Кира зажала рот рукой.

Кто-то охнул, люди стали оборачиваться друг к другу.

– Как видите, это мне удалось сравнительно легко. И чтение мыслей меня в этом случае не остановило бы – просто потому, что читать мысли таких, как я, вы все равно никогда не сможете, хоть с законом, хоть без. И да, по нашей задумке после подписания сто сорок седьмого спецслужбы должны были бы читать ваши мысли только с одной целью – чтобы вы никогда, ни за что в жизни не бунтовали.

– Это фейк?! – истерично выкрикнул кто-то с задних рядов.

– Посмотрите, он даже не похож на Соколова… Это фейк!

Люди в баре зашумели и загоготали, как гуси, повскакивали со своих мест.

Одна Кира, словно в тягучем кошмаре, наблюдала, как Соколов (в том, что это именно он, она ни секунды не сомневалась), весь белый, под стать своей Комнате, нажимает на какую-то кнопку – и стол перед ним исчезает, рассыпается пикселями – и вся остальная обстановка вслед за ним, обнажая знакомые Кире светлые мраморные стены с прожилками.

Соколов сидел перед камерами в кресле в той самой ванной из сна, где она нашла его труп.

Ванная была реальна.

И за спиной у него висели десятки «Девочек со спичками».

– Безопасность – это иллюзия. Мне это наглядно показал один… очень близкий человек. Поэтому прошу вас – распрощайтесь с иллюзиями.

Кира смотрела в цифровые глаза Соколова, не отрываясь.

«Боже, чертов самоубийца, они же тебя разорвут… Это можно было сделать как-то по-другому…»

Но как по-другому, Кира просто не знала.