Девяносто третий

Его собеседник не обиделся, только поглядел оценивающе.

– Если у меня будет дополнительная информация о нашей оппозиции, надежная, железная, поверишь?

– Если действительно надежная, то да.

– По рукам.

– Вы хотите сказать, что только у вас всё видят и замечают, а доблестные чекисты слепы и глухи? – уточнил Алексей, берясь за ручку двери.

– Не слепы и не глухи, но в драку не полезут. Им августа девяносто первого года хватило. Они ученые, подставляться не станут. И напрасно вы с Иваном Минаевичем игру затеяли.

– Что?

– Сам знаешь, что, – ласково отозвался Михаил Евгеньевич.

– Предлагаете за вас сыграть?

– Ты сам писал, что это не футбол, и ставки другие. Весной, когда съезд в Москве за импичмент президента голосовал13.

– Память у вас профессиональная, – искренне восхитился Алексей. – Но чем ваша сторона лучше той, другой?

– Мы не сажаем и даже митинговать даем. А Мясоедов будет сажать, – выложил свой ключевой аргумент помощник полпреда. – Поговори со Станиславом, только один на один, без свидетелей. Вашу газету многие выписывают и читают. Не поддерживайте красных, не надо.

Интервью со спикером областного парламента, готовое к согласованию, Алексей второй день таскал с собой. Сейчас у него возникло чувство, будто в сумке лежит что-то очень горячее и неудобное.

Референт, прибывший от Ивана Минаевича, уже минут сорок ждал в редакции. Светлана Анатольевна метнула на Алексея выразительный взгляд, а Валерий Тихонович вздохнул так, что со стола едва не разлетелись бумажки. Посланник спикера, однако, претензий не высказал. Примостившись на краешке общего дивана, он взял интервью, водрузил очки на нос и стал читать, шевеля губами. Референт был морщинист и седовлас и, видимо, прошел основательную бюрократическую школу.

– Всё хорошо, вопросов нет, – заключил он, проделав свою работу.

– Распишетесь? – обратилась к нему Светлана Анатольевна.

– Конечно, – он кивнул и оставил на каждой странице свой росчерк.

Фото к материалу было утверждено заранее, и референт, распрощавшись со всеми, удалился. Через несколько секунд под окнами заурчала увозившая его «Волга». Алексей, переложив дальнейшую заботу об интервью на Валерия Тихоновича, вышел в коридор. Шеф стоял там и курил возле банки из-под горошка. По удачному стечению обстоятельств он был один.

– Вам от Зимина привет, – сказал Алексей.

Шеф окутался дымом.

– От друга твоего, серого кардинала?

– Издеваетесь?

Станислав Петрович достал сигарету изо рта, посмотрел задумчиво.

– Кроме привета что-нибудь есть?

Алексей передал ему пожелание помощника полпреда. Повисла тишина. Докурив, шеф ожесточенно почесал бороду.

– Большевики они тоже, – произнес он печально.

– Вы про демократов наших?

– Про кого же еще?

Оба опять помолчали.

– Он мне дотацию выбьет? – спросил Станислав Петрович другим тоном.

– Об этом у нас беседы не было, – сознался Алексей. – Может, вы сами с ним пообщаетесь?

– Посмотрим.

Шеф закурил еще одну.

– Помнишь, как в Москву ездили? – усмехнулся он.

Забыть такое Алексей не мог. Столицу они посетили в первых числах марта. Огромный город был неприветлив и грязен. Старинное здание на Страстном бульваре, где базировалось министерство печати, изнутри оставило впечатление чего-то временного. Нынешние обитатели заехали в него недавно и сами, кажется, не были уверены, надолго ли. Станислав Петрович оформил однодневную командировку на двоих, крепко надеясь решить проблему финансирования. Сразу стало ясно, что надеялся он зря.

Чиновник, который курировал их регион, слушал приезжих рассеянно. На столе у него были горы бумаг в папках или просто подколотых скрепками. Наверняка изрядную их долю составляли прошения подобного рода.

– Вряд ли что-то возможно в ближайшее время, – без всякого выражения в голосе ответил куратор. – С бюджетом очень напряженно.

Станислав Петрович что-то пробормотал искательно.

– У вас есть свои учредители, надо сотрудничать с ними, – не меняя тона и тембра голоса, посоветовал чиновник.

Оба вышли из кабинета, как оплеванные.

– В одно место съездили, – двусмысленно подытожил Алексей и чуть не прибавил выражение покрепче, когда шеф пихнул его под локоть.

– Смотри! Министр идет, – шепнул он.

Министр печати свободной России был похож на профессора со своей бородкой-эспаньолкой и очками в тонкой золотистой оправе. Он грузно шагал к парадной лестнице, ведущей на первый этаж, и на ходу пытался застегнуть дубленку. Рядом с ним не было ни помощников, ни адъютантов.

– Давай на колени перед ним бухнемся, – горячо шептал шеф. – Дескать, не погуби, отец родной…

Министр уловил некое движение воздуха и покосился в их сторону.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Станислав Петрович.

– Добрый день, – отозвался главнейший из кураторов, замедляя шаг.

«Бухнется или нет?» – подумал Алексей с интересом.

Шеф смотрел на министра, министр на шефа. По парадной лестнице кто-то громко затопал, сбивая снег с ботинок. Станислав Петрович отступил на полшага назад. Момент для битья челом был упущен.