Девяносто третий

– Конечно! У сына фамилия матери, с ней народный губернатор сейчас официально в разводе. Вы представляете себе оборот этого фонда, который, в сущности, не фонд, а крупное коммерческое предприятие, не производящее ничего, кроме прибыли? Впрочем, цифры здесь тоже есть. В отдельной справочке.

– И никто ничего не проверял? Контрольное управление, прокуратура?

– Начальник этого управления и прокурор области тоже строят себе дома в «Санта-Барбаре», – бесстрастно сообщил Георгий Никитич.

У Алексея в прямом смысле дыхание сперло.

– Дальше долго объяснять не нужно? – обратился к нему Дмитрий Никитич. – Фонд получает кредиты из бюджета под символический процент и распределяет деньги между хозяйствами. Он ничего не закупает ни для какой посевной или уборочной, только согласно типовым договорам оказывает дорогим селянам информационную поддержку. То, что им необходимо, они покупают сами, но только у тех поставщиков, которых им рекомендует фонд. Вот вам еще одна кормушка. Полная свобода откатов! Тут никаких точных цифр нет, их только следствие могло бы назвать. Что касается упомянутых бюджетных кредитов, то возвращать их при галопирующей инфляции11 одно удовольствие. И с распределением этих миллиардов между колхозами-совхозами можно спокойно повременить, покрутив деньги в банках.

– Послушайте, это же…

– Что?

– Настоящая коррупция, – наконец выдавил из себя Алексей.

– Прямая и явная, – согласился с ним Георгий Никитич. – Вы еще про нехватку образования говорили. Так вот, диплом инженерной академии наш дорогой губернатор тоже купил. Я практически был тому свидетелем. Но по сравнению с другими его подвигами это совершеннейшая мелочь.

– Но вы же не считаете, например, что приватизация у нас идет по справедливости? А это Гайдар с Чубайсом.

– Удивительно, что она вообще хоть как-то идет. Правда, это совсем другая тема, – заметил старший Киреев. – Вы, конечно, помните, какой вариант приватизации был в итоге принят?

– Более или менее, – соврал Алексей.

По правде говоря, вникнуть в эти варианты он поленился. Вузовский курс политэкономии, казалось, навеки отвратил его от предмета. Лекции ему и его ровесникам читала дама, воспитанная на «Кратком курсе истории ВКП (б)» и производных от него. Социализм трещал и сыпался, и Зинаида Егоровна без четких установок сверху просто растерялась и поплыла. Пытаясь скрестить марксистские догмы с новыми веяниями, она откровенно веселила аудиторию.

– Преимущество при этом варианте получили те же «красные директора», никакой другой просто не прошел бы, – сказал Дмитрий Никитич.

– А другой был на самом деле?

– Был, конечно. За деньги.

– За деньги? – Алексей решил, что ослышался.

– Именно. Ваучер – это не акция. Многие ваши знакомые знают, что с ним делать?

Алексей хмыкнул. На ум пришла Карпова из редакции.

– Мало кто, вы правы.

– Директора заберут эти фантики у работяг – скупят за гроши, выменяют на водку, неважно, – и станут полноправными собственниками контрольных пакетов. Помяните мое слово, – спрогнозировал старший Киреев.

– Но Чубайс…

– Да что вы к Чубайсу пристали? – теперь уже не вытерпел младший брат. – Он был против этой затеи с ваучерами. Почитайте лучше федеральную прессу.

– Вы чьи акции купили бы за деньги? – неожиданно даже для себя спросил Алексей.

– Я немножко «Газпрома» купил бы. Да кто ж продаст? – усмехнулся Дмитрий Никитич.

Родители проснулись и принялись ходить туда-сюда по квартире. У соседей за стенкой заголосило радио. Алексей выпростал руку из-под одеяла, дотянулся до часов, лежавших на стуле: без пятнадцати семь. Спать дальше было бесполезно, да и поздновато. По средам все корреспонденты съезжались в редакцию к десяти. Предстоял газетный день, сдача номера.

Вчерашняя встреча в офисе завершилась поздно. Алексей еще читал и перечитывал документы, задавал вопросы. Чувство стыда почти испарилось, осталась досада. «Побегал по митингам и решил, что море по колено, да?» – попенял он себе. Было понятно, что кое-чему надо учиться заново. Братья Киреевы охотно рассказывали о том, как действуют механизмы реальной экономики в конкретном регионе.

– Поэтому я и подал в отставку, – резюмировал Георгий Никитич, популярно описав очередную коррупционную схему.

– Не хотели такое визировать?

– Категорически.

Договорились связаться и встретиться опять. Бумаг ему, правда, не дали. «Позже», – многозначительно посулил бывший вице-губернатор. Когда расставались, Алексей задал последний вопрос, вертевшийся на языке.

– К слову о директорах. Вы Мясоедова хорошо знаете?

– Еще бы! – оживился Дмитрий Никитич. – Но приватизация пока мимо него идет. «Авиастрой» – предприятие стратегическое, акционированию не подлежит.

– Что он вообще за человек? Каких убеждений придерживается? Ярый коммунист?

Старший брат затянул с ответом.

– Коммунист? Вряд ли. Скорее фашист.