Девяносто третий

Алексей съел на завтрак бутерброд с колбасой и запил его крепким чаем. Рабочий день журналиста начинался позже, чем у других членов семьи. Решив явиться в редакцию к половине десятого, чтобы в тиши накатать свои тридцать строчек, он стал одеваться по-походному. Мысли по-прежнему обгоняли одна другую.

«Интересно, что за бизнес у Киреевых? Я вчера даже не спросил. Неужели они сами столько всего нарыли – про фонд, кредиты, лицензии? С какой стати откровенничали? Они меня впервые в жизни видели. И почему под музыку общались? Боятся прослушки? Или осеннее обострение началось? Георгий Никитич спокойный такой, уравновешенный мужчина. А его брат эмоциональнее будет».

Зазвонил телефон. Алексей снял трубку.

– Прости, что дома беспокою, – зачастила Мила. – Тебе удобно говорить?

«Восемь тридцать. Стряслось что-то?» – подумал он.

– Говори, не стесняйся.

– У меня пресс-релиз есть. Я знаю, что вы сегодня новостную полосу делаете…

– О чем релиз?

– Комментарий полпреда о возможном принятии новой конституции России.

– Ее никто принимать не собирается, – ухмыльнулся Алексей.

– Но комментарий-то есть, факт налицо, – возразила Мила.

– Логично по-своему.

– Заскочи к нам, забери, а? Вы давно новостей от нас не ставили, – начала канючить сотрудница аппарата. – Я бы факсом отправила, но у вас факса нет.

– Подарите.

– Я передам твое предложение руководству.

– Ладно. Ожидай через полчаса.

«На работу точно опоздаю, Тихоныч обязательно замечание сделает. Ну и пошел он… Фаворит я у шефа или не фаворит?»

Алексей был уже собран, оставалось завязать шнурки. Снова грянул телефонный звонок.

«У Милы склероз, что ли? Сразу всё сообщить нельзя?»

– Лёша, привет! – издалека долетел до него чуть смущенный голос, и раздражение мгновенно куда-то исчезло.

– Привет! Рад тебя слышать.

Это была Даша из Норильска. Она звонила ему не реже двух раз в неделю, точь-в-точь в свой обеденный перерыв. Алексей поражался, как ее пока не застукали. Такие переговоры стоили довольно дорого, и сам он хорошенько подумал бы, прежде чем позволить себе подобные расходы.

Их встреча состоялась в начале июля. Получив университетский диплом и убедив Станислава Петровича отпустить его на полторы недели, Алексей рванул на Черное море. В пансионате «Туевая роща» в славном городе Геленджике было классно. Туи действительно росли на каждом шагу, погода стояла оптимальная для купания и загара. Рядом с пляжем продавали всякую вкуснятину, и старейшина местных торговцев, смуглый человек с огромными усами, периодически зазывал: «Свэжий кукуруз! Хароший кукуруз!»

Даша с подругой остановилась на квартире поблизости от пансионата. Для прохода на пляж полагалось иметь специальную книжицу старого, еще советского образца, однако вахтерша крайне редко просила предъявить ее. Так что девушки повадились отдыхать именно в этом месте.

На решительные действия Алексея спровоцировала пересмешница Настя, спутница Даши. Он только что выбрался из пучины вод и стоял в очереди в душ.

– Молодой человек, с вами девушка хочет познакомиться.

Алексей повернулся на голос. Тон у Насти был вполне серьезный.

– Почему же она сама не подойдет?

– Что вы! Так не принято, – натурально возмутилась бессовестная лгунья.

– Где девушка?

– Вон, с розовым полотенцем в полоску. Видите?

Смыв с себя морскую соль, Алексей уверенным шагом направился к Даше.

– Здравствуйте! Вы мной интересовались?

Даша доедала кусочек дыни и чуть не подавилась.

– Я?! Кто вам сказал?

– Ваша подруга, – Алексей почуял подвох.

– Прибью.

– Меня?

– Нет, ее. Вы пострадавший.

– Давайте пострадаем вместе? – предложил он.

Через пять минут они уже смеялись и болтали обо всём на свете.

– Вы чем вообще занимаетесь? – спросила Даша.

– Я журналист.

– Журналист? – она не поверила. – Правда?

– В номере корочки валяются, могу показать.

Она посмотрела на него с почтением.

– Наверное, опасная профессия?

Алексей не стал водить ее за нос.

– Еще не доводилось рисковать. Может, всё впереди.

– Здорово! Но вам со мной скучно будет, – констатировала Даша. – Я торговый работник. Никакой романтики.

Наверное, в ее профессии романтики действительно не было. Зато у неё были очень сладкие губы и стройное, гибкое тело. На гибкость он испытывал Дашу каждый вечер, когда город и бухта погружались в темноту. И каждый раз они проводили испытания в новом месте: то на скамейке между туями, то в кабинке для переодевания на опустевшем пляже, то в круглой беседке у пансионата, обвитой виноградом, и даже в павильоне автобусной остановки.

Времени на разговоры оставалось крайне мало. Благоухала южная растительность, зуммерили цикады, на мысе у входа в бухту мигал маяк. С танцплощадки долетала песня о стюардессе по имени Жанна. На первое свидание Даша пришла в коротком платье, больше похожем на рубашку, подпоясанную тоненьким ремешком. Она сразу крепко взяла его под руку, зацокала каблучками, и сквозь ткань этого смелого одеяния он ощутил, что под платьем ничего нет. Решил, что обманулся. Проверил, как только они начали жадно целоваться, зайдя за живую изгородь. И ремешок соскользнул с ее бедер в траву…