Детский бог

Пока я иду ей навстречу, у меня есть возможность изучить ее. У нее по-прежнему озадаченный вид, она явно прокручивает в голове многочисленных знакомых. В руке у нее – ключ. Большой ключ, который впивается ей в пальцы. На мизинце – массивное золотое кольцо в россыпи бриллиантов.

Я приближаюсь, на ее лице облегчение узнавания сменяется удивлением, темные брови взлетают вверх, и она смеется, протягивая руки мне навстречу.

День рождения Гирса в самом разгаре. Откуда-то грянула музыка. Оглушительно, умопомрачительно взвизгнул саксофон.

Она подходит вплотную и, почти дотрагиваясь губами до моего уха, произносит: «Привет!»

Вокруг очень шумно, и я прекрасно отдаю себе отчет в том, что она пытается сделать так, чтобы я мог ее расслышать. Но телесная близость и то, как она стоит, касаясь меня животом, лишает возможности думать.

Возникает странное чувство. Оно вываливается из самого сердца и оглушает меня, на мгновение сделав слепым и глухим. Это чувство – не просто желание обладать, а желание влезть ей под кожу, внутрь ее личности, заменить ей внутренние органы, занять место ее сердца, желудка, ее печени, регулировать ток крови по ее артериям. Стать ее легкими, чтобы она не смогла ни вдохнуть, ни выдохнуть без меня…

– Эй, ты чего? – Она сжимает пальцами мою руку, чуть повыше локтя.

– Прости, очень плохо слышно, – кричу я, – что ты хотела сказать?

– Я спрашиваю: зачем ты приехал?

Я открыл глаза. Кровать и правда оказалась неудобной. Я вспотел, меня слегка трясло. То ли от возбуждения, то ли от напряженного ощущения, что я только что ступил на скользкий путь.

* * *

Я вышел из отеля и увидел на подъездной дорожке длинный черный «Мерседес».

– Добрый вечер, вы гость месье Гирса? – уточнил шофер в костюме, чем-то похожем на костюм, в котором я был вчера на конференции.

– Да. Я…

Шофер открыл багажник.

– Вы позволите? – Он протянул руку к дорожной сумке, которая составляла весь мой багаж. Костюм (тот самый, похожий на костюм водителя Гирса), сменная рубашка, туалетные принадлежности.

Я достал сигареты и закурил. Всегда любил это дело. В последнее время это стало просто редким баловством, но запах и вкус сигарет мне нравились по-прежнему. Но только на улице, где табачный дым смешивается с запахом бензина, или вот как здесь – с запахом самшита и хвои. Никаких сигарет в помещении.

Гравий приятно перекатывался под подошвой.

Гирс вышел из лобби и подошел к машине. С утра пораньше он был пружинист и двигался так же стремительно, как в тот день, когда я впервые увидел его на крыльце зеленого дачного дома с полотенцем в руках.

На какую-то долю секунды мне захотелось прислониться к Александру Львовичу, прислониться и сдаться на его милость, позволить ему решить все за всех, таким гипнотическим свойством обладала его воля.

– Доброе утро, Фил. Готов? – Он протянул мне руку. – Тогда едем.

Глава 2 Прибытие

Мы приехали еще до обеда.

Большой каменный дом стоял на возвышении, как строили раньше, а вокруг на много километров простерлись сельскохозяйственные территории. Поля подсолнечника и кукурузы, похожие на гигантские шахматы, летом, должно быть, переливались зеленым и желтым, а сейчас, убранные к зиме, стали цвета корицы. Прохладное солнце, сырой воздух, пахнущий грибами и перегноем, из звуков – только птичья возня.

Я вышел из машины и слегка обалдел. Особняк был будто из фильма «Большие надежды» или еще какого-нибудь кино про призраков. Три высоких этажа и круглая башенка с готическими окошками, распахнутые в сад двери балконов и, кажется, немаленький парк с обратной стороны. Огромный гараж, а еще дальше за ним переливался синим бассейн метров семнадцати. В жизни не видел такой роскоши! Хороший апгрейд со времен Валентиновки.

Гирс наскоро переоделся и сразу, не отпуская шофера, засобирался в клинику.

«Увидимся вечером». – Он хлопнул меня по плечу и ретировался в дымке горьковатого одеколона и кашемира цвета camel.

Вика стояла в гостиной ко мне спиной. Прямо как в давешнем сне. Я успел охватить глазами ее стройную фигуру до того, как она обернулась.

Какая же она будет вся? Видимо, почувствовав что-то, она вздрогнула, повела шеей, и я увидел ее лицо. Память не подвела – она была той самой. Даже слишком той самой.

Мелькнула довольно парадоксальная мысль: в детстве при взгляде на нее мне вечно мерещилась женственность в теле девчонки, она вся светилась изнутри какой-то недетской соблазнительностью, а теперь во взрослой Вике я увидел ребенка. Юное так и сквозило в ее переливчатых глазах. Чудеса!

Мы поздоровались, она держалась по-приятельски открыто, и я спикировал в прошлое, с трудом удерживаясь от того, чтобы прижать ее к себе. Непозволительное и очень волнующее обстоятельство. И все же… все же я отчетливо понял, что оказался в альтернативной реальности, не имеющей отношения к жизни. Это приводило к двум выводам: первый – все, что произойдет здесь, останется здесь. Второй – иногда фантазиям лучше оставаться фантазиями. Какой из двух можно считать организующим – пока очевидно не было.

А потом мы отправились гулять.

* * *