Детский бог

Потом тренировки по футболу. Там я тоже дал маху. Прогуливал, не мог сконцентрироваться на мяче. Тренер месяца два от души материл меня при всех. Как будто мне мало позора. Так что и спорт я тогда забросил. А возвращаться уже не было смысла.

Да мне, если честно, и не хотелось. Я просто шатался по Москве, высматривал Вику. Она мерещилась мне всюду. И Гирс тоже мерещился. Они преследовали меня днем и ночью, даже во сне. Я все никак не мог понять, кого из них винить. Кто же из них меня предал.

Хуже всего был один случай.

Гирсы еще жили в Москве, я знал это наверняка, потому что каждый день после школы ошивался в переулке у них под окнами. Так и в тот вечер, полупьяный, абсолютно несчастный, я вновь оказался возле их дома. Ноги сами привели меня туда в конце очередного бездарного дня, дурацкой пьянки с какими-то малознакомыми фриками.

Я стоял, подергиваясь то ли от холода, то ли от тоски: в окне на третьем этаже горел свет. Она была там, но я не мог, никак не мог до нее добраться! Чертовы Гирсы!

Машина Александра Львовича, сливочно-белый «Saab», тот самый, еще месяц назад приводивший меня в восторг, стоял припаркованный со стороны двора.

Стемнело, двор был пуст. Сам так и не понял толком, что произошло: кажется, пытаясь согреть пальцы, я сунул руку в карман, в ладонь уютно скользнули ключи. Я подошел к машине, впился ключом и провел длинную линию, с удовольствием вспарывая сливочный автомобильный бок.

Мгновение спустя я обнаружил себя рыдающим на корточках за помойным баком в соседнем переулке, в осенней грязи, совершенно раздробленным собственной низостью и все-таки в каком-то идиотическом мрачном торжестве.

Потом все это, конечно, прошло. В десятом классе к нам в школу перевели Иру. Мы встречались год, с ней я лишился постылой невинности, от которой уже озверел. Ира тогда с большим энтузиазмом спасала мою гормональную систему. Расстались мы, правда, со скандалом. Она даже подстерегала меня после уроков.

Потом была Леночка с первого курса медфака.

«Иф ю вонт ту дринк энд фак, ю ар велкам ту медфак».

Ох, с Леночкой это соотносилось в высшей степени гармонично. Она вообще была королевой студенческого траха. Подозреваю, я был не единственной ее любовью в тот год. Ленка была классная – веселая и необременительная, какой должна быть идеальная подруга будущего интерна.

Потом было еще много чего радостного, юного, пустопорожнего и разгульного. И пусть во сне я часто сталкивался взглядом с зелеными Викиными глазами, бежал куда-то к ней, зализывал ее раны и покрывал губами синяки на ее коленках, все равно наяву жизнь продолжалась.

Я страшно злился на себя за эти романтические сопли. Ну иди, купи виски, купи шампанского, трахни Лену, ее подругу Машу или еще кого-то настоящего. И живи себе дальше…

Ну а потом я встретил Лизу. Красивую, умную, ужасно сексуальную студентку психфака, проходившую практику в той же больнице, где и я. Лиза хотела стать детским психологом.

Тут сразу стало понятно, что это match. Идеальное совпадение. В месяц, когда мы познакомились, я купил на развале полное собрание сочинений Стивена Кинга. Редкое, на языке оригинала. Книги, хоть и в мягких обложках, были абсолютно восхитительны. Черного цвета, с алыми буквами, покрытые слегка вздувшейся кое-где лаковой ламинацией. Серия досталась мне за полцены, потому что не хватало одного тома. Романа «Оно».

Впервые оказавшись у Лизы в гостях, я стал по привычке изучать книжные полки у нее в гостиной. Лиза, хоть и уважала американскую беллетристику, не очень интересовалась фантастикой. Она так и сказала:

– Ты особо не рассчитывай, тут нет ничего на твой вкус. Из ужасов только «Оно», нашла в самолете в прошлом году.

Так черная книжка с красным шрифтом оказалась не только молчаливым свидетелем нашего первого стремительного совокупления, но и своеобразным семейным тотемом.

С Лизой было по-настоящему хорошо. Я впервые понял, что значит восхищаться женщиной, ее добротой, ее стремлением сделать этот мир лучше.

С ней было тепло. Возле нее я тоже становился добрее, спокойнее, нравился сам себе. Без лишних вопросов. Меня даже почти не смущало, что Лиза была упакована куда солиднее, чем я, и удивить или побаловать ее – девушку, чья мама занималась каким-то водочным импортом-экспортом, – было нечем, но я не унывал и стремительно женился, уверенный в том, что рано или поздно смогу выбить себе должность главврача или хотя бы завотделением какой-то приличной больницы.

Мне было тридцать, когда родилась наша дочь, и я окончательно забыл свою первую романтическую неудачу, закрыл эту оборванную надуманную историю, а Вика перестала беспокоить меня по ночам.

Гирс поднялся и направился к портье. Должно быть, узнать о дороге. Я невольно следил за ним взглядом: возраст все же подбирался к нему, было в его фигуре что-то усталое. Он напоминал пожившего Вакха или стареющего детектива из американских фильмов, по недоразумению втиснутого в серый однобортный костюм.

В свое время, когда только появились соцсети, я пытался найти там Вику Гирс.