Делай деньги!

— Те, кто считает, те, кто отзывается… кто все эти загадочные люди? — спросил Мокрист, пытаясь повести бровью так же эффектно, как Витинари. — И откуда ты их столько знаешь?

Сахарисса вздохнула:

— И ты не скажешь, что Шалопай просто сподручная марионетка?

— Гав? — отозвалась собака на звук своей клички.

— Я нахожу этот вопрос оскорбительным! — заявил Мокрист. — Он тоже.

— Мокрист, с тобой стало скучно иметь дело. — Сахарисса закрыла блокнот. — Ты говоришь совсем как… банкир.

— Рад, что ты так думаешь.

«Не забываем: то, что блокнот закрыт, еще не значит, что можно расслабляться!»

— Где скачки на диких скакунах? Где вдохновенные речи? Где безумные мечты? — спросила Сахарисса.

— Ну, я велел навести чистоту в холле.

Глаза Сахариссы сузились:

— Уборку в холле? Кто ты такой и куда ты дел Мокриста фон Губвига?

— Да нет же, я серьезно. Нужно навести порядок у себя, прежде чем наводить порядок в экономике, — сказал Мокрист и почувствовал, как его мысли соблазнительно включили вторую скорость. — Я планирую избавиться от всего лишнего. Например, у нас целое хранилище забито совершенно бесполезным металлом. От него придется избавляться.

Сахарисса нахмурилась:

— Ты имеешь в виду золото?

Откуда взялась эта мысль? Теперь нельзя отпираться, иначе она возьмет тебя за горло. Гни свою линию! К тому же приятно видеть ее удивление.

— Да, — сказал он.

— Ты, наверное, шутишь!

Блокнот тут же раскрылся, и у Мокриста развязался язык. Мокрист уже не мог его остановить. Было бы неплохо, если бы он сначала с ним советовался.

Заглушая здравый смысл, он сказал:

— Я абсолютно серьезно! Я порекомендую лорду Витинари продать все золото гномам. Нам оно ни к чему. Это товар, и ничего больше.

— Но что может быть ценнее золота?

— Практически все. Ты, например. Золото — вещь тяжелая. Твой вес в золоте даст совсем немного золота. Разве ты не стоишь большего?

К радости Мокриста, Сахарисса на мгновение смутилась.

— Что ж, в некотором смысле…

— В единственном смысле, который имеет значение, — сказал Мокрист решительно. — В мире полно вещей, которые дороже золота. Но мы роем землю в поисках этой дряни, чтобы спрятать его потом в другую яму. Где тут смысл? Мы что, сороки? Все дело в блеске? Святые небеса, да в картошке ценности больше, чем в золоте!

— Это вряд ли.

— Если ты окажешься на необитаемом острове, что ты предпочтешь, мешок картошки или мешок золота?

— Да, но Анк-Морпорк — не необитаемый остров.

— Следовательно, золото имеет ценность только потому, что мы между собой так решили, верно? Это иллюзия. Но ценность картошки всегда будет равна картошке, где бы мы ни были. Капля масла, щепотка соли, и ты будешь сыт, где бы ты ни был. Зарой золото в землю — и будешь вечно бояться воров. Зарой картофель — и в сезон урожая у тебя будут дивиденды под тысячу процентов.

— Надеюсь, ты не собираешься перевести нас на картофельный стандарт? — съязвила Сахарисса.

Мокрист улыбнулся:

— Нет, этого не будет. Но через несколько дней я начну раздавать деньги. Деньги не любят покоя, знаешь ли. Они любят гулять и заводить новых друзей.

Краешком сознания, пытавшегося поспевать за языком, Мокрист подумал: «Жалко, что я не записываю. Не уверен, что смогу все это запомнить». Но разговоры предыдущего дня наталкивались друг на друга у него в памяти и творили музыку. Мокрист не был уверен, что нашел все ноты, но он уже мог напеть мотив. Оставалось только послушать себя еще немного, чтобы понять, о чем он говорит.

— Говоря «раздавать», ты имеешь в виду…

— Дарить. Отдавать. Честно.

— Как? Зачем?

— Всему свое время!

— Ты смеешься надо мной, Мокрист!

«Нет, я впал в ступор, потому что услышал самого себя, — подумал Мокрист. — Я пока ничего не понимаю, это просто отдельные мысли. Это…»

— Это как с необитаемыми островами, — сказал он. — Наш город — совсем не остров.

— И все?

Мокрист потер лоб:

— Госпожа Резник, госпожа Резник… этим утром я проснулся с единственной мыслью: разобраться с бумажной волокитой на почте, и еще у нас никак не клеится со специальным выпуском специальной двадцатипятипенсовой капустной марки. Помнишь, та, которая прорастает, если ее посадить? Как мне было успеть разработать новый финансовый проект к послеобеденному чаю?

— Да, но…

— Дай мне времени хотя бы до завтрака.

Она это записала. Потом спрятала блокнот в сумку.

— Это обещает быть интересным, — сказала Сахарисса, и Мокрист подумал: «Не доверяй ей даже тогда, когда блокнот уже спрятан. У нее хорошая память».

— Откровенно говоря, я считаю, что это мой шанс сделать что-то важное и значительное для города, заменившего мне родной дом, — сказал Мокрист своим честным голосом.

— Это твой честный голос, — заметила Сахарисса.

— Потому что я говорю честно, — ответил он.

— Но раз уж ты сам затронул эту тему, Мокрист, что ты делал по жизни до того, как жители Анк-Морпорка встретили тебя с распростертыми карманами?