Делай деньги!

— Оставался в живых, — ответил Мокрист. — В Убервальде разрушалась старая империя. В порядке вещей было свергать правительство дважды еще до завтрака. Я работал где придется, чтобы заработать на жизнь. Ты, наверное, хотела сказать «объятиями», — добавил он.

— И попав к нам, ты произвел такое впечатление на богов, что они показали тебе клад, чтобы ты мог восстановить Почтамт.

— Я отношусь к этому с большим смирением, — сказал Мокрист, пытаясь соответствовать.

— Ага, а божественное золото было все в старых монетах из равнинных городов…

— Знаешь, я и сам об этом иногда думаю долгими бессонными ночами, — сказал Мокрист. — И я пришел к выводу, что боги в своей мудрости решили, что дар должен быть легок в применении.

«Я так долго могу продолжать, — думал Мокрист, — а ты пытаешься играть в покер без карт. Подозревай все, что хочешь, но я вернул те деньги! Ну да, сначала я их украл, но то, что я их все же вернул, должно считаться, правда? С чистого листа, так? Ну, или с чуть заляпанного».

Дверь медленно приоткрылась, и в комнату протиснулась юная нервная особа с тарелкой холодного куриного мяса. Она поставила тарелку перед Шалопаем, и тот просиял.

— Извини, может, ты хочешь кофе? — спросил Мокрист, когда девушка направилась к выходу.

Сахарисса встала.

— Спасибо, не стоит. У меня сроки горят. Уверена, мы еще скоро побеседуем, господин фон Губвиг.

— Не сомневаюсь, госпожа Резник.

Она подошла к нему и тихо спросила:

— Ты знаешь эту девушку?

— Нет, я почти ни с кем еще не знаком.

— Так ты не знаешь, можно ли ей доверять?

— Доверять?

Сахарисса вздохнула:

— Это совсем на тебя не похоже, Мокрист. Она только что принесла еду самой ценной собаке в мире. Которую некоторые хотят видеть мертвой.

— С какой стати… — начал Мокрист. Они повернулись к Шалопаю, который уже вылизывал пустую тарелку, гоняя ее мордочкой по столу, и одобрительно причмокивал.

— Э… я не буду тебя провожать, ладно? — сказал Мокрист и бросился к скользящей тарелке.

— Если будешь сомневаться, сунь пальцы ему в горло! — сказала из дверей Сахарисса с каким-то неуместным, по мнению Мокриста, весельем.

Он подхватил собаку и выбежал за девушкой. Она вела в узкий и невыразительный коридор, который упирался в зеленую дверь. Оттуда доносились голоса.

Мокрист ворвался в дверь.

За ней оказалась опрятная маленькая кухня, и там его взгляду предстало зрелище. Девушка была приперта к столу, а бородатый мужчина в белой одежде размахивал огромным ножом. Увидев его, они удивились.

— Что здесь происходит? — закричал Мокрист.

— Э, э… ты только что ворвался и закричал? — сказала девушка. — Что-то не так? Я всегда подаю Шалопаю закуски примерно в это время.

— А я готовлю главное блюдо, — сказал бородач и опустил нож на блюдо с потрохами. — Куриные шейки, фаршированные потрошками, и его любимый ирисковый пудинг на десерт. А кто спрашивает?

— Я… его хозяин, — ответил Мокрист со всей надменностью, которую смог наскрести.

Повар снял белый колпак.

— Виноват, господин, ну конечно. Золотой костюм, все дела. Это Пегги, дочка моя, а я — Эймсбери.

Мокрист немного взял себя в руки.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я просто волновался, что кто-то может попытаться отравить Шалопая…

— Мы как раз об этом и говорили, — сказал Эймсбери. — Я подумал, что… Минуточку, ты же не меня имеешь в виду?

— Нет, нет, конечно же, нет! — ответил Мокрист человеку, державшему в руках нож.

— Ну, тогда ладно, — смягчился Эймсбери. — Ты здесь новенький, господин, откуда тебе знать. А вот Космо однажды ударил Шалопая!

— Этот кого угодно отравить может, — сказала Пегги.

— Но я каждый день хожу на рынок, господин, и лично покупаю еду для песика. Продукты хранятся в холодильной комнате внизу, и у меня у одного есть ключ.

Мокрист вздохнул свободнее.

— А не мог бы ты сообразить мне омлет, если нетрудно? — попросил он.

Повар занервничал.

— Это из яиц, да? — спросил он в панике. — Как-то никогда не приходилось их готовить, господин. Пес ест одно сырое яйцо с говяжьим тартаром по пятницам, и госпожа Шик выпивала по два сырых яйца с джином и апельсиновым соком каждое утро, вот и все мое знакомство с яйцами. У меня тут свиная голова маринуется, если тебе интересно. Есть языки, сердечки, мозги, баранья голова, превосходный подгрудок, печенка, селезенка, ушки, щечки, почки, мочки…

В детстве Мокристу на стол подавали многое из этого перечня. Идеальная пища, если вы хотите научить своего ребенка бессовестному вранью, ловкости рук и искусству отвода глаз. Мокрист, разумеется, всегда прятал невнятные склизкие мясные кусочки под овощами, однажды соорудив картошку в двенадцать дюймов высотой.

Мокриста озарило.

— И часто ты готовил для госпожи Шик? — спросил он.

— Нет, господин. Она сидела на диете из джина, овощного супа, утреннего тоника и…

— …джина, — твердо закончила Пегги.

— Выходит, ты собачий повар?

— Я предпочитаю «псовый». Ты случайно не читал мою книгу? «Готовим с мозгами»? — спросил Эймсбери без особой надежды, и был прав.

— Необычный выбор специализации, — сказал Мокрист.