Делай деньги!

— К неприятностям мне не привыкать, — ответил Мокрист.

— Да ну? Расскажешь поподробнее? — Вопрос прозвучал резко и внезапно.

Ах. Прошлое. Не лучшая тема для разговоров. Мокрист предпочитал ее избегать.

— О тебе так мало известно, господин фон Губвиг, — продолжал Космо. — Родился в Убервальде, стал нашим почтмейстером. А в промежутке…

— Остался в живых.

— Завидное достижение, — сказал Космо. Он постучал по стенке кареты, и экипаж замедлил ход. — Надеюсь, так и останется. А пока что позволь дать тебе хотя бы это…

Он разорвал расписку пополам и бросил Мокристу на колени ту часть, на которой красноречиво отсутствовали и марка, и подпись.

— Это еще зачем? — не понял Мокрист и подобрал листок, другой рукой пытаясь удержать беснующегося Шалопая.

— О, просто знак моих честных намерений, — ответил Космо, когда карета остановилась. — Однажды у тебя может возникнуть желание попросить у меня вторую часть. И пойми меня правильно, господин фон Губвиг, я предпочитаю не решать дела сложным путем.

— И не стоит из-за меня изменять своим привычкам, умоляю, — сказал Мокрист, распахивая дверцу. Снаружи кишела повозками, людьми и, увы, возможными свидетелями Саторская площадь.

Брови Космо снова сделали то же движение. Космо шлепнул по ним и сказал:

— Ты не понял, господин фон Губвиг. Это был сложный путь. Прощай. Мое почтение твоей даме.

Мокрист развернулся на мостовой, но дверца была уже захлопнута, и карета уезжала прочь.

— Что ж ты не добавил, что тебе известно, в какой школе учатся мои дети? — прокричал он ей вслед.

И что дальше? Вот бесовщина, угораздило его все-таки влипнуть!

Дворец был совсем близко и манил его к себе. Витинари нужно было ответить на некоторые вопросы. Как он все это подстроил? Стража сказала, что госпожа Шик умерла своей смертью! Но Витинари был профессиональным наемным убийцей, не так ли? Самым настоящим, может даже со специализацией по ядам.

Широким шагом Мокрист миновал дворцовые ворота, но стражники остановили его у входа в само здание. Мокрист давно их знал. Устраиваясь на эту работу, они, наверное, проходили специальный тест. Если они неправильно отвечали на вопрос «Как тебя зовут?», то их нанимали. Иные тролли лучше соображали. Зато их нельзя было провести и нельзя было заговорить зубы. У них был список тех, кому можно войти сразу, и тех, кому нужно договориться о встрече. Если тебя не было ни в одном из списков, ты оставался за порогом.

Но их начальник, достаточно смышленый для того, чтобы читать крупный шрифт, узнал «главного почтмейстера» и «председателя Королевского банка» и велел одному из своих сгонять к Стукпостуку, нацарапав тому записку. К изумлению Мокриста, десять минут спустя его проводили в Продолговатый Кабинет.

Все места за длинным столом для переговоров в дальней части кабинета были заняты. Мокрист узнал глав нескольких гильдий, но многие из собравшихся были обычными горожанами, работягами, которые чувствовали себя неуютно в четырех стенах. На столе были разложены карты города. Он отвлекал этих людей от чего-то. Точнее, Витинари из-за него отвлекся от чего-то.

Патриций встал, как только Мокрист вошел, и подозвал его ближе.

— Дамы и господа, прошу меня извинить, но мне нужно переговорить с почтмейстером. Стукпостук, пробегитесь еще раз по цифрам, хорошо? Господин фон Губвиг, сюда, пожалуйста.

Мокристу послышался приглушенный смех за спиной, а потом Витинари вывел его в художественную галерею, которую он сначала принял за коридор с высокими потолками. Патриций захлопнул за ними дверь. Щелчок замка показался Мокристу оглушительным. Злость улетучивалась, уступая место оторопи. Все же Витинари был тираном. Если Мокриста никто и никогда больше не увидит, репутация патриция только закрепится.

— Поставь Шалопая на землю, — сказал Витинари. — Пусть побегает, это пойдет ему на пользу.

Мокрист опустил собаку, как будто отбросил щит. Теперь можно было рассмотреть, что за скульптуры стояли в галерее.

Лица, которые он принял за каменные, оказались восковыми. И Мокрист догадался, как и когда они были сделаны.

Это были посмертные слепки.

— Мои предшественники, — сказал Витинари, шагая вдоль рядов. — Неполное собрание, разумеется. Не всегда находили голову, и не всегда она была, скажем так, в пригодном состоянии.

Повисла тишина. Мокрист наивно нарушил ее:

— Странно, наверное, когда они на тебя смотрят каждый день свысока.

— Хм, ты так считаешь? Я бы сказал, это я смотрю на них свысока. Чудовищные по большей части люди, жадные, продажные, ленивые. Коварство может сослужить хорошую службу до поры до времени, а потом ты умираешь. Почти все они умерли богатыми, толстыми и испуганными. Город чах, пока они были у власти, и поднимался, когда они умирали. Но сейчас город живет, господин фон Губвиг. Мы прогрессируем. Это было бы невозможно, если бы городом правил человек, который убивает старушек, ты это понимаешь?

— Я не говорил…

— Я прекрасно знаю, чего ты не говорил. Ты очень громко воздержался от того, чтобы это сказать. — Витинари поднял бровь. — Я очень зол, господин фон Губвиг.

— Меня втянули в этот замес!