Делай деньги!

Мокрист ловил на себе обеспокоенные взгляды. На глаза попадались и другие мелочи, потому что теперь он смотрел на все отчасти хозяйским взглядом. Да, банк был построен на совесть из дорогих материалов, но если приглядеться, становилось видно, какое все старое и запущенное. Банк напоминал собой ставший вдруг непомерно большим дом несчастной старой вдовы, которая давно не замечает пыли. Латунь потемнела, красный бархат залоснился и местами протерся, мраморный пол сверкал только кое-где…

— Что? — переспросил он. — Ах да. Хорошая мысль. Здесь можно провести уборку?

— Сэр?

— Ковры затоптаны, бархатные веревки размотаны, шторы видали лучшие столетия, а латунь надо хорошенько надраить. Банк должен выглядеть опрятно, господин Бент. Нищему можно дать денег, но разве ты дашь ему в долг?

Глаза Бента поползли на лоб.

— Таково мнение председателя, я правильно понимаю? — спросил он.

— Председателя? Ах да. Шалопай любит, чтобы все было чисто. Не так ли, Шалопай?

Шалопай перестал рычать на господина Бента, чтобы пару раз протявкать.

— Видишь? — сказал Мокрист. — В любой непонятной ситуации — причесывайся и чисти туфли. Народная мудрость. Займись этим, господин Бент.

— Я приложу все силы, сэр, — сказал Бент. — Между тем вас спрашивала молодая женщина. Она отказалась называть свое имя, но уверяла, что вы будете рады ее видеть. Я проводил ее в малый конференц-зал.

— Тебе не пришлось открывать форточку? — спросил Мокрист с надеждой.

— Нет, сэр.

Это исключало Ангелу Красоту. На смену этой мысли тут же пришла совершенно чудовищная:

— Это кто-то из Шиков?

— Нет, сэр. А Шало… господину председателю уже пора обедать, сэр. Он ест холодную курятину из-за проблем с пищеварением. Мне приказать подавать обед в малый зал?

— Будь так добр. И не мог бы ты мне тоже чего-нибудь сообразить?

— Сообразить, сэр? — Бент выглядел озадаченным. — В смысле решить задачу?

«Ах, он из этих», — догадался Мокрист.

— В смысле найти мне что-нибудь поесть, — перевел он.

— Разумеется, сэр. В апартаментах есть отдельная кухня с личным поваром. Госпожа Шик довольно долго жила здесь. Будет любопытно снова обзавестись распорядителем монетного двора.

— Распорядитель монетного двора, мне нравится, как это звучит, — сказал Мокрист. — А тебе, Шалопай?

Председатель, как по команде, залаял.

— Хм, и последнее, сэр, — сказал Бент. — Вы не могли бы это подписать? — Он указал на стопку бумаг.

— Что это? Надеюсь, это не акты заседаний? Я не занимаюсь актами.

— Это формальности, сэр. Вкратце, от вас требуется расписаться везде от лица господина председателя, и мне рекомендовали, чтобы лапа Шалопая появилась в полях, отмеченных галочками.

— Ему нужно все это читать? — спросил Мокрист.

— Нет, сэр.

— Тогда и я не буду. Это же банк. Ты провел мне экскурсию. Вряд ли у него не хватает колеса. Показывай, где ставить подпись.

— Вот здесь, сэр. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь. И здесь…

Женщина в конференц-зале была бесспорно привлекательной, но поскольку работала она в «Правде», Мокрист не находил в себе сил называть ее дамой. Дамы не цитируют с дьявольской дословностью то, чего ты на самом деле не имел в виду, и не бьют наотмашь неожиданными вопросами. Хотя, если подумать, как раз это дамы делают регулярно, но ей за это платили.

Но нельзя было не признать, что с Сахариссой Резник не соскучишься.

— Сахарисса! Какой сюрприз, которого следовало ожидать! — воскликнул он, заходя в зал.

— Господин фон Губвиг! Рада тебя видеть! — сказала она. — Значит, ты теперь официальное собачье лицо?

В этом смысле не соскучишься. Как при жонглировании ножами. С ней постоянно приходилось ходить на цыпочках. Это держало в тонусе, совсем как физзарядка.

— Уже сочиняешь заголовки, Сахарисса? — спросил Мокрист. — Я всего лишь исполняю условия завещания госпожи Шик.

Он поставил Шалопая на полированный стол, и сам сел в кресло.

— Значит, теперь ты председатель банка?

— Нет, председатель банка — Шалопай, — поправил Мокрист. — Шалопай, гавкни милой барышне с бойким карандашом, только осторожно.

— Гав, — сказал Шалопай.

— Шалопай — председатель банка. — Сахарисса закатила глаза. — Ну конечно. И он твой начальник?

— Да. А я распорядитель монетного двора, кстати.

— Собака и ее хозяин, — проговорила Сахарисса. — Какая прелесть! Наверное, ты можешь читать его мысли благодаря особой у вас с ним мистической связи, соединяющей человека и собаку?

— Сахарисса, даже я не сказал бы лучше.

Они улыбнулись друг другу. Это был только первый раунд. Оба понимали, что только разминаются.

— Тогда, наверное, ты не согласишься с теми, кто считает это последней попыткой госпожи Шик уберечь банк от когтей ее родственников, о которых отзываются как о полных бездарях, которые не в состоянии управлять этим банком и могут только окончательно свести его в могилу? Или ты присоединишься к популярному мнению, что патриций всерьез вознамерился поставить непослушную банковскую систему города на ноги и видит в сложившейся ситуации прекрасную возможность для этого?