Даниил Андреев

Андреев всегда любил географию. В детстве старательно рисовал карты выдуманной планеты Юноны. Карты иллюстрировали описания стран – преимущественно географические. Замечательно преподавала в гимназии Репман географию Нина Васильевна Сапожникова. Ее они часто вспоминали с Мусей, Марией Самойловной Калецкой. Она, как и ее муж – Сергей Николаевич Матвеев, работала в Институте географии Академии наук. Сергею Николаевичу, бодрому, подтянутому, всегда готовому в путь, перевалило за пятьдесят. «Два – под дождем алтайской непогоды», – упомянуты они в поэме «Немереча», где перечислены ближайшие друзья. Матвеевы, рассказывает Андреева, «несколько месяцев в году проводили то на Тянь-Шане, то на Алтае, словом, в горах. Смеясь, они говорили, что по полгода проводят не только вне советской власти, но и вообще без всякой власти. Мы всегда так радовались, когда они приезжали в Москву. Это были удивительной чистоты и ума люди, веселые, с каким-то чудным, прямо-таки музыкальным звучанием, какое бывает у людей, много времени живущих среди природы, особенно в горах. Но мне кажется, что будь они другими людьми, то и с гор бы тоже приезжали не такими чистыми, глубокими и обаятельными. И вот эти друзья решили помочь Даниилу. Сергей Николаевич дал ему материалы, относящиеся к русским путешественникам. И Даниил написал маленькую книжечку – биографии нескольких русских исследователей горной Средней Азии. На ней стояли две фамилии, потому что с Даниилом никто не заключил бы договора»⁴⁰⁴.

Матвеев был кандидатом географических наук, старшим научным сотрудником Института географии. В том же 1946 году у него вышла книга «Турция» – фундаментальное физико-географическое описание Азиатской части Турции – Анатолии. Над ним Матвеев работал долго, использовав все доступные источники. После ареста доскональное знание Турции выйдет ему боком. По воле следствия он получит роль организатора подготовки побега «террористической группы» Андреева через советско-турецкую границу.

В книжке «Замечательные исследователи горной Средней Азии» – четыре кратких биографических очерка. Их герои – Семенов-Тян-Шанский, Северцов, Федченко, Мушкетов – выдающиеся ученые, самоотверженные, значительные люди. Все они оставили столь обширные труды, тома описаний и мемуаров (даже не доживший до тридцати Федченко, чье «Путешествие в Туркестан» опубликовано в пяти томах «Известий Общества любителей естествознания»), что без помощи Матвеева на их изучение ушли бы годы. Андреев увлекся судьбами русских путешественников. Его интересовали подробности знакомства Семенова с Достоевским, он возмущался позитивистским пылом Северцова, пропагандировавшего дарвинизм. Но времени недоставало, выдуманные герои, с каждым из которых он проживал часть своей жизни, теснили исторических, и книга получилась не блестящей. Но в Географиздате книгой остались довольны. Новый автор, не географ, но владеющий словом образованный литератор, сын знаменитого когда-то писателя, всех устраивал. Книга «Замечательные исследователи горной Средней Азии» в серии «Русские путешественники» вышла в сентябре, а он уже работал над новой книгой для той же серии. Теперь договор заключили с ним одним.

Уже после его ареста, в майском номере журнала «Наука и жизнь», появилась рецензия. Вполне положительная. «Книга написана очень увлекательно. <…> Здесь в общедоступной форме можно найти изложение главнейших теоретических трудов и достижений путешественников по Средней Азии»⁴⁰⁵.

Матвеев радовался успеху книги, тому, что помог друзьям. Чем их бескорыстная дружба чревата, никто предугадать не мог. «Сережу Матвеева мы погубили, – признавалась Алла Александровна. – Его арестовали по нашему делу. Оснований для ареста не было ровно никаких. Он получил срок и погиб от прободения язвы на каком-то этапе, кажется, его везли с лагпункта в больницу…»⁴⁰⁶

Чудом уцелели другие их друзья, тоже географы и путешественники – Авсюки – «Григорий Александрович и Маргарита Ивановна, которую звали Гулей, – вспоминала о них Алла Александровна. – По большим праздникам они приходили к Коваленским вчетвером, и мы к ним присоединялись. <…> Григорий Александрович был специалистом по ледникам, потом он, насколько я знаю, участвовал в первых антарктических экспедициях. Даниил был прямо без ума от него, в полном восторге от всего облика этого человека». Авсюки «рассказывали о горах, эти рассказы можно было слушать бесконечно»⁴⁰⁷.

В катастрофическом 1947-м, когда следователи настоятельно выспрашивали и об Авсюках и Андреев «лез из кожи», чтобы друзья не попали на Лубянку – «в Арктиду», Авсюк – крупный ученый, позднее академик – вступил в партию. Это казалось необходимым, чтобы спокойно заниматься наукой, и, может быть, помогло уцелеть, избежать «Арктиды».

8. Задонск

В июле 1946 года Андреевы вместе с Бружесами отправились на отдых в Задонск. Уезжали с Павелецкого вокзала, еле втиснувшись в грязный вагон, ехали долго, с частыми остановками – послевоенные поезда ходили плохо.