Даниэль Деронда

Сэр Хьюго Мэллинджер отправился в Геную не так поспешно, как мистер Гаскойн, а Деронда никак не мог уехать, не встретившись с баронетом. С самым давним и верным другом следовало обстоятельно, с глазу на глаз поговорить не только о смерти Грандкорта, но и о кризисе собственной жизни, ибо в письме не представлялось возможным подробно рассказать о матери, которая появилась и исчезла, словно призрак. Лишь на пятый вечер, получив телеграмму, Деронда отправился встречать сэра Хьюго на железнодорожный вокзал, куда тот должен был прибыть между восемью и девятью часами. Несмотря на трагические переживания, при мысли от встречи с сэром Хьюго в выражении глаз и изгибе губ Даниэля сквозила едва заметная улыбка. Дело в том, что теперь баронет получил возможность передать дочерям все свои поместья. Мы были бы бесчувственными существами, если бы не умели разделять радость близких, даже если она не вписывается в нашу теорию справедливого распределения и не совпадает с высшим идеалом человеческой добродетели. Как угрюмо кривились бы наши рты, как холодно смотрели бы глаза! И в то же время наши собственные мечты и желания не соответствовали бы идеалу во всей полноте. Следует снисходительно относиться к несовершенству. К счастью, можно испытывать благодарность к человеку, даже если он из-за благих намерений совершил ошибку. Чувства и суждения Деронды не позволяли ему одобрить действия сэра Хьюго, который добровольно пошел на ложь. Да, ложь: Даниэль не знал более мягкого определения для той атмосферы тайны, в которой вырос. Возможно, однако, баронет не знал о том, что мать нарушила обещание, и со своим легким отношением к жизни считал ее желание вырастить сына английским джентльменом вполне разумным, пусть даже для этого требовалось расстаться с собственным ребенком, лишив материнской любви. Нежная привязанность к сэру Хьюго заставляла Даниэля искать основания для оправдания, а не для обвинения. Можно оставаться твердым в принципах и осторожным в приговорах – точно так же, как можно переживать, глядя на криво висящие предметы и в то же время терпеливо относиться к человеку, который повесил их так из-за слабого зрения. Если в холостяцкие времена сэр Хьюго ошибочно считал детей существами, призванными делать жизнь взрослых более приятной, и не видел ничего плохого, если от них избавлялись за ненадобностью, то он всего лишь разделял точку зрения если и не принятую официально, то служившую в тот период мировой истории популярной моделью поведения. Отчетливо помня пережитую в детстве болезненную внутреннюю борьбу, Деронда в то же время не забыл многочисленных примеров, доказывающих, что его переживания оставались вне поля зрения сэра Хьюго. Невежественная доброта способна обернуться жестокостью, однако сердиться на это было бы тоже невежественной недобротой, чрезвычайно далекой от сочувственного расположения Деронды ко всем вокруг. Сейчас, после душераздирающих сцен последних дней, он больше, чем прежде, стремился остановить поток гнева и обиды, а потому, едва из вагона показалась знакомая фигура сэра Хьюго, на первый план вышло чувство привязанности, побуждающее все прощать.

– Ну, Дэн, – произнес сэр Хьюго с искренним чувством и крепко пожал Даниэлю руку.

Отдав распоряжения носильщику, они вышли на вечернюю улицу и неторопливо, пешком направились в отель.

– Поездка прошла легко, так что чувствую я себя прекрасно, – заявил баронет. – Я не спешил отправиться в путь, поскольку хотел разобрать бумаги. Но как чувствует себя вдова?

– Уже лучше, – ответил Деронда. – Судя по всему, ей удалось избежать серьезной болезни, вполне возможной после ужасного потрясения. Два дня назад приехали ее матушка и дядя, так что она в надежных руках.

– Ожидается ли рождение наследника?

– Насколько я могу судить по словам мистера Гаскойна, нет. Он говорил так, словно еще неясно, получит ли она поместья Грандкорта в пожизненное пользование.

– Полагаю, потеря мужа не стала для нее огромной трагедией? – осведомился сэр Хьюго, искоса взглянув на Деронду.

– Напротив, внезапность смерти – огромный удар для нее, – ответил тот, старательно обходя вопрос.

– Интересно, сообщил ли Грандкорт жене подробности завещания? – продолжил сэр Хьюго.

– А вам они известны? – уточнил Деронда.