Читаем Дальгрен полностью

Денни сел подле Шкета на краешек скамьи, облокотился на коленки и уставился вбок на Билла, а тот устроился в шезлонге с округлой решетчатой спинкой. Ланья встала чуть поодаль, прислонилась к стволу, разок огладила осеннего цвета юбку, высекая из нее серебряный дождь.

– Я хотел расспросить о вашей банде… гнезде. А затем немножко о вашей работе… стихах. Ничего?

Шкет пожал плечами. Все это заводило его и смущало; но два состояния, чувственно острые, гасили физические симптомы друг друга.

Шкет посмотрел на Ланью.

Она скрестила руки на груди и слушала так, будто случайно шла мимо и остановилась.

Денни смотрел на пульт – хотел с ним поиграть, но не понимал, уместно ли.

Ланья парила в разнообразной синеве.

Билл рукой пробежал по проводу от микрофона до диктофона, повернул ручку и поднял глаза:

– Для начала расскажите, каково вам издать книжку? Это же ваша первая книга?

– Да. Первая. Мне нравится – шумиха, то-се. Глупо, я считаю, но… весело. И ошибок мало… Ну, те, кто набирал, мало где ошиблись.

– Что ж, это прекрасно. То есть, по вашему мнению, эти стихи – ровно то, что вы написали; и вы отвечаете за них целиком и полностью?

– Да. – Странно, что замаскированный упрек не смутил его сильнее. Видимо, оттого, что он уже все пережил молча.

– Я вот о чем, – продолжал Билл. – Помнится, как-то вечером Эрнст Новик рассказывал нам, что вы очень усердно трудились над гранками. Его это сильно поразило. А с самими стихами мистер Новик много помогал? Как вы считаете, он повлиял на вашу работу?

– Нет. – Он правда думает, подумал Шкет, что мне семнадцать! Рассмеялся; и от привычности этого обмана его совсем отпустило. Он сел поудобнее, раздвинул колени. Пока дела идут неплохо.

Краем глаза отметил движение. Билл тоже посмотрел.

Позади стояли Откровение и Милли – Шкет не видел ее с тех пор, как застукал в кустах.

Денни сказал:

– Шшшшш, – отнял палец от губ и указал на диктофон.

– А можете рассказать…

Шкет снова перевел взгляд на Билла.

Тот покашлял.

– …рассказать что-нибудь о скорпионах, о том, как вы живете и почему вы живете так?

– Что вас интересует?

– Вам нравится такая жизнь?

– А то.

– Вы считаете, такой образ жизни обеспечивает вам защиту, упрощает выживание в Беллоне? Город-то теперь довольно опасен и непостижим.

Шкет потряс головой:

– Нет… для нас он не так уж и опасен. И я неплохо его изучил.

– Вы живете вместе, эдакой коммуной… гнездом, как вы это называете. А вам знакома молодежная коммуна, которая прежде жила в парке?

Шкет кивнул:

– Знакома. Конечно.

– Коммуны между собой ладят?

– Вполне.

– Но они – люди довольно мирные; а вы же верите в насилие?

– Ну, в насилие, – усмехнулся Шкет, – никто не верит. Насилие просто случается. Хотя, пожалуй, с нами оно случается чаще, чем с ними.

– Мне говорили, одно время вы состояли в их коммуне; но, я так понимаю, предпочли скорпионов?

– М-да?.. – Шкет поджал губы и кивнул. – Вообще-то, нет. Я никогда не состоял в их коммуне. Я с ними тусовался; они меня кормили. Но к себе не брали. А скорпионы, едва я пришел, взяли меня к себе, сочли своим. Может, мне поэтому и нравится у них больше. У нас зависали ребята, которым, наверно, скорее место в парке; но их мы тоже кормили. Потом они свалили. Так уж оно устроено.

Билл кивнул, тоже поджав губы.

– По слухам, дела у вас временами принимают довольно жесткий оборот. Убиты люди… ну, была такая история.

– Люди пострадали, – сказал Шкет. – Один парень убит. Но он был не скорпион.

– Однако скорпионы убили его?..

Шкет развел руками:

– Вот что мне на это сказать? – И опять усмехнулся.

У Билла за спиной собрался десяток зрителей. Кашель за спиной у Шкета сообщил ему, что и там столпились послушать человек десять.

Билл посмотрел на Шкета в упор:

– А если объективно, вы считаете, это… хороший образ жизни?

– Мне по кайфу. – Шкет широкими пальцами ощупал подбородок и услышал скрежет вечерней щетины. – Но это субъективно. Вам объективно? Зависит от того, как вам образ жизни остального мира.

– А вам он как?

– Да вы сами на него посмотрите, – сказал Шкет. И кашлянул, что вызвало общий смех, выдавший размеры аудитории, на которую он так и не смотрел: человек тридцать, а то и сорок, скорпионы и прочие гости.

На полянку выступил Кошмар, сказал:

– Слышьте, а чё тут все?.. – умолк, отошел и подсел на траву к Леди Дракон.

– Как бы вы описали жизнь в гнезде?

– Тесно, блядь!

– Уй-ё! – Б-г дал пять Тарзану. – Он сказал «тесно, блядь»!

– Заткнитесь оба, – велел Ворон.

– И несмотря на тесноту, несмотря на насилие, вы все равно умудряетесь работать – писать?

– Когда выпадает случай.

Тут рассмеялась Ланья. Она была бледного-бледного оранжевого оттенка, что осыпался бледным-бледным розовым и лиловым. Денни держал пульт коленями; руки скрестил на груди.

– Многие отмечают, как бы это выразиться, живописность ваших стихов, их красочную наглядность. Нет ли тут связи с насилием?

– Может, и есть. Но я не знаю какая.

– А вашим друзьям в гнезде нравится ваша книга?

– По-моему, большинство особо не читает.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура