Дальгрен

– Прости, чувак. Дай гляну?

Тиковую плоть словно вымазали краской. С одного конца пореза на ремень текло красное. Ширинка слева стала черно-бордовой. Паук снова промокнул живот.

– Ты ж кровью истекаешь, как свинья резаная! – сказал Шкет.

– Да царапина. – Паук кончиками пальцев потрогал окровавленный живот (тоже ногти грызет, подумал Шкет), пощупал тугую кожу над пупком, оттянул пояс, чтоб отлип. – Не больно ни капельки.

– Может, в доме что-нибудь найдется – бинты какие-нибудь. Пошли…

– Уже останавливается, – сказал Паук. – Скоро перестанет.

Он перевернул кровавую газету, посмотрел.

Кровь – живая ткань, подумал Шкет, вспомнив, как очки его учительницы биологии в старших классах слетели с края мраморного лабораторного стола – одно стекло вдребезги на горчичной плитке.

– Так, пошли. Давай тогда выпьем. После такого тебе выпить – самое оно.

– Ага, – улыбнулся Паук. – Ага, пошли. Выпить. Выпить – это хорошо. – Он ухмыльнулся, смял газету, шумно запульнул ее в кусты. – Ыхннн… – сказал он, сделав три шага. – Может, мне в дом, промыть это дело, что ли.

– Чувак, прости, – сказал Шкет. – Мне ужасно жаль.

– Да я понимаю, – сказал Паук. – Ты ж не нарочно.

На полпути через «Июль» их заметила Эрнестина Трокмортон:

– Ой! В смысле боже… мой!

В последующей суматохе Шкета отыскали Денни и Ланья (лиловая, и лиловое расцветало синевой), а Эрнестина и другие гости уламывали Паука зайти в дом.

– Я хочу… выпить, – неуверенно отвечал Паук.

Эрнестина спрашивала:

– Вы как себя чувствуете? С вами все хорошо?

– Он хочет выпить, – сказал Шкет.

Паук растерялся; затем растерянность утонула в воинственном безмолвном смущении, и он, не противясь, пошел, куда повели.

– Так и заражение заработать недолго, – в третий раз повторил Эверетт Форест.

Мадам Браун стояла позади толпы, скрещивая и заламывая руки. Поводок крутился, и обвисал, и позвякивал.

Шкет все трогал Ланью за плечо; они стояли и смотрели. (Во второй раз она ответно коснулась его руки – но не в первый, и не в третий, и не в четвертый.)

Мюриэл, часто дыша, припала на передние лапы; и снова уставила морду в землю.

Денни в толчее несколько раз прижимался к Шкету, клал руку ему на плечо, на локоть, на спину. Шкет подумывал откликнуться…

– Шкет!

Поначалу он не обернулся.

– Если найдете пару минут… Шкет, вы не уделите мне пару минут?

А когда обернулся (Ланья с Денни тоже), ему поверх голов улыбался Билл, прижимая к уху приборчик, сильно смахивавший на пульт от платья.

– Можно вас на пару минут… Шкет?

На сей раз, когда Шкет коснулся Ланьи и Денни, оба пошли с ним. (А в мыслях: они бы все равно пошли; ими движут разные механики, но у обоих развилось любопытство, которое не позволит им такое пропустить!)

– Да не вопрос, – сказал Шкет. – Вы чего хотели?

– Спасибо. – Билл ухмыльнулся и поправил микрофон на кармане черной водолазки. – Он включен. Давайте, пожалуй, так и оставим, чтоб вы привыкли про него не думать. Только отойдем, а то шумно. Вернемся, например… А что случилось, кстати, с этим высоким черным мальчиком? Он из вашего гнезда?

– Я его порезал, – ответил Шкет.

Билл постарался не выдать удивления.

– Я нечаянно, – сообщил Шкет микрофону. И отстегнул с запястья парадную орхидею.

– Вы… – тут Билл заметил Ланью с Денни, но ничего им не сказал, – своих держите в строгости, не так ли?

Шкет решил: мне сообщают, не спрашивают, – и не ответил.

– Мы куда? – прошептал Денни и снова опасливо покосился на кассетный диктофон.

– В тартарары, если пригласят любезно, – ответил Шкет. – Умолкни и пошли. У тебя ничего не спросят. Только у меня.

– Давайте-ка мы… – Билл, похоже, прикидывал, как бы повежливее избавиться от Ланьи и Денни.

Ланья, похоже, прикидывала, как бы повежливее улизнуть и увести Денни.

– Они тоже пойдут, – сказал Шкет. – Они мои друзья.

– Разумеется. У меня к вам всего несколько вопросов… давайте сюда. – Они миновали очередной сад. – Все слегка запуталось, Роджера-то нет. Видимо… уехал на всю ночь. Он хотел с вами побеседовать, я точно знаю – он говорил. Собирался прояснить пару вопросов, читателям «Вестей» может быть любопытно… вообще-то, мы планировали взять у вас интервью вместе. Я много помогаю Роджеру с газетой. Пишу черновики многих его статей. Он, как вы понимаете, человек очень занятой.

– Так это вы пишете его статьи? – переспросила Ланья. – А я-то гадала, как он всё успевает.

– Я не пишу под его именем. Но… провожу много подготовительной работы. – Билл свернул на узенькую тропку – Шкет вспомнил, что за вечер ходил по ней уже дважды, но не вспомнил, куда она ведет. – Роджер хотел спросить… вернее, мы оба хотели… ну, о том о сем. Я думал дождаться его. Но кажется, скоро все начнут расходиться. Даже если Роджер не вернется вовремя, он бы не хотел, чтоб я упустил шанс.

Белая плетеная мебель под двумя низкими прожекторами на деревьях по углам полянки усыпала траву черными завитками и загогулинами.

– Сюда, кажется, пока никто не добрался. Давайте присядем и начнем?