Читаем Дальгрен полностью

Более того, мы даже подумывали посвятить нынешний выпуск рассказам лишь тех, кто все проспал, деятельно трудился в подполе или в задней комнате без окон, когда, или (надежда на надежду) утверждал бы, что во второй половине дня вчера гулял по городу во время – и ничего экстраординарного в небесах не наблюдал.

Однако, судя по пришествию в наши ночи Джорджа, опровергателей мы найдем только за пределами нашего туманного и расплывчатого города. Во всяком случае, мы на это надеемся.

Пожалуйста, вновь обратитесь к первой полосе. Судьба района Нижнего Камберленда на Джексоне, где в мой последний четверг после прорыва водопроводной магистрали вовсе отключилось электричество (насколько это опасно для всех прочих, постичь невозможно, ибо в свете сокращения населения никто не в силах оценить убытки от прорыва плотины), – вот это серьезная проблема. Посерьезнее, склоняемся считать мы, нежели вчерашнее знамение.

Мы не жаждем ни описывать, ни даже называть случившееся. Надо полагать, какой-нибудь экземпляр нашей газеты попадет за нашу границу, а свое доброе имя мы бы хотели сохранить. Мы скорее предпочли бы высказаться о Нижнем Камберленд-Парке. Но другой автор (страница один, продолжение на странице семь) уже изложил свое повествование о событиях – с позиций очевидца и от первого лица. И так или иначе, по его словам, «велика вероятность, что там больше никто не живет».

Не веря ходу времени, под вечер пасмурного дня в небе возникла дуга. Тем, кто обитает в спектре серого, черного и синего, надо было узреть ее своими глазами, дабы оценить игру этих золотых и бронзовых, этих красных и буро-лиловых оттенков! Спустя считаные минуты почти все мы собрались в саду «Август». Вид оттуда открывался восхитительный. Версии множились, пока их не уняло благоговение. Спустя четверть часа, когда показалось около четверти диска, мы стали свидетелями первого случая истерии… Впрочем, вполне понятные нервные срывы мы обойдем, а лучше воздадим хвалу профессору Уэллмену за неизменное хладнокровие и Баджи Голдстайн – за неукротимую бодрость духа.

Спустя более часа после начала восхождения грандиозный… диск? сфера? что-то? в конце концов оторвался от крыш. Даже те, кто присутствовал в «Августе», не пришли к согласию, завис ли этот шар или сразу поменял направление и стал садиться чуть (не более чем на пятую часть своего диаметра) левее (последнее – по оценке Уоллеса Гвардовски).

Так или иначе, нижний край пробыл над горизонтом около пятнадцати или двадцати минут. Даже в зените смотреть на явление возможно было целые минуты кряду, поскольку его заслоняли облака. Полковник Харрис, однако, посоветовал воздержаться от продолжительного созерцания. Заход, как подтверждают почти все, происходил существенно быстрее восхода и длился, по разным оценкам, от пятнадцати минут до получаса. Мы слышали уже несколько мнений касательно размера, состава и траектории. Сомневаемся, что запись даже тех, что поддаются нашему пониманию, принесет много пользы, – тем самым мы лишь станем потакать уму пред лицом такого… ужаса! Но что это – вы, жаждущие осмысленных космологических забав, не согласны? Просто доверьтесь нам: честно говоря, объяснения, что нам довелось услышать, были не так уж умны. А мы не желали бы оскорблять читателей.

С недоумением и навязчивым изумлением мы вспоминаем, сколь стремительно предыдущее небесное явление схожего толка приобрело свое прозвание по общему согласию общества. И весьма воодушевляет, что нынешнее небесное тело оказалось чересчур чудовищно для поверхностного наречения. (В определенных кругах была высказана некая мысль, но простые приличия и благопристойность не дозволяют нам привести ее здесь; по мнению многих, мы на этих страницах довольно уже позорили данную молодую женщину.) И в самом деле: может, ярлык и приклеивается, когда мы вспоминаем нечто подобное с улыбкой, однако некоторые образы теряют свободу и полнокровное звучание, если мы бесстрастно взираем на них сквозь преломляющую призму имени.

– Ну и что скажешь? – спросил Фауст, сделав небольшой крюк через улицу.

Шкет засмеялся:

– Назвать негра негром за Калкинзом не заржавеет. А как еще что-нибудь назвать – сразу в кусты, по обыкновению!

– Да не, я не о том. – С третьей попытки Фаусту удалось зашвырнуть скатанную газету в окно второго этажа. – На первой полосе.

Шкет, сидя на крылечке, нагнулся и почесал ступню.

– А что?.. – Он перелистнул газету к началу. – Где вообще этот Камберленд-Парк?

– Нижний Камберленд-Парк? – Фауст вытянул жилистую шею и поскреб майку под вельветовой курткой. – Это на другом конце Джексона. Где совсем злые ниггеры. Где великий бог Харрисон живет.

– А, – сказал Шкет. – Я там был ночью. Пишут, что там больше не живет никто.

Фауст вскинул кипу газет на бедро.

– Ну а я тогда знаю только, что оставляю чертову прорву газет перед чертовой прорвой дверей, назавтра прихожу – а газет нету. Будь я проклят, в воде этой вчера утром по улицам бултыхаться. – Он снова прищурился на окно. – Нынче-то утром полегче. Эй, до завтра. Это твоей книжкой всю редакцию завалили, да?

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура