Дальгрен

Веки Денни сомкнулись. Он вздохнул, не ответил и снова лег.

На сей раз Шкет сдержал смех.

Ланья покачала головой; ее рука легла Шкету на лоб, отпихнула волосы, жестче, чем у Денни.

– Как он тебе? – прошептал Шкет откуда-то из глубин груди.

– Мммм?

– Я вас слышал, когда уже почти заснул. – Он ладонью обхватил ее щеку, и она повернулась губами пощупать мякоть под его большим пальцем. – Как он справился?

Она повернулась обратно. На лице ее перемешались улыбка и гримаса.

– А который из вас вот так вот… – Она засмеялась, когда он потряс ее за ухо. – Очень милый и очень резвый. – Снова глянула вниз. – Как бы это… вверх-вниз, да? И чувство юмора ничего себе.

– Можно это и так назвать.

Она опять вскинула глаза; даже в сумраке их зелень между его пальцами засияла.

– Ужасно, ужасно милый; в основном.

– А ты как?

– Ммммм. – Она закрыла глаза и улыбнулась.

– Знаешь, что он утром сделал?

– Что?

– Затащил меня сюда и сказал, что у меня отсосет, а потом привел эту девчонку.

Она открыла глаза.

– А, вот как все получилось. – Он почувствовал, как у нее задрались брови. – Ну, как вы нам, так и мы вам – нормально, пожалуй.

– Мне расклад по кайфу…

– Это я заметила. Ты тоже милый.

– …но она как-то чудила. Мне не понравилось – ну, с ней.

– Я догадалась. И вдобавок он же маленький. Или у него тоже личико младенческое?

– Ему пятнадцать. А ей семнадцать. Кажется.

Ланья вздохнула:

– Тогда, видимо, надо подождать, пока они дорастут до собственных перверсий. И кстати, ты-то как?

– Хорошо, – ухмыльнулся Шкет. – Весьма хорошо.

И, смеясь, она сунулась к нему лицом.

По его животу заскребли руки; Денни закряхтел.

В солнечное сплетенье Шкету заехал локоть. И коленка в коленку.

– Эй, осторожней, – сказала Ланья.

– Извините, – сказал Денни и рухнул на них.

Запах его дыхания – сосновый – смешался с дыханием Ланьи, напоминавшим Шкету папоротники.

– У-уф, – сказала Ланья. – Скажи мне уже наконец, пожалуйста, как тебя зовут.

– Денни, – громко сказал Денни Шкету в ухо. – А тебя?

– Ланья Колсон.

– Ты баба Шкета, да?

– Когда он помнит, кто я такая. – Ее пальцы сжались на Шкетовом запястье.

Шкет одной рукой гладил Денни по загривку, другой держал за руку Ланью. Снова почувствовал, какая меловая у Денни кожа. А у Ланьи теплая.

– Тебе нравится?

Ланья засмеялась и потянулась Денни за спину.

– Тут, где я живу. – Денни вдруг подался назад. – Нравится?

Они смотрели, как он присел на одеялах. Шкетову ляжку сбоку грело Ланьино бедро. А сверху, где лежал Денни, бедру стало холодно.

– Не встанешь во весь рост, – ответила Ланья. – Зато сидеть и думать, наверно, хорошо.

– Я тут помногу торчу, – сказал Денни. – Тут не бывает жарко. А иногда не поднимаюсь сюда по два-три дня. – Он сел на пятки и подтянул к себе на колени пластиковый конверт. – Нравится?

– Это что? – спросила Ланья и наклонилась посмотреть.

– Рубашка, – сказал Денни. – Очень красивая.

Шкет тоже посмотрел.

Под пластиковой оберткой поверх зеленого атласа спутались золотые шнуры; на вельветиновой кокетке бахрома. На вельветиновых рукавах – позолота и зеленые стеклянные звенья.

– В универмаге нашел. – Денни потянулся назад. – И вот это.

Затейливое серебристое шитье на черном.

– Эти две мне понравились, – объяснил Денни. – Только здесь такое не наденешь. Может, если я еще куда пойду… – И он стрельнул глазами в них обоих.

Шкет почесал волосню между ног и чуточку отодвинулся.

Ланья склонилась ближе:

– Правда красиво!

– А эта из чего? – спросил Шкет.

Ланья ладонью нажала на пластиковый конверт:

– Это креп.

– И у меня вот что есть. – Денни сдвинул рубашки за спину. – Во, смотрите.

Крышка пластмассовой коробки отщелкнулась, и внутри подпрыгнули кубики.

– Это игра, – объяснил Денни. – Из другого магазина. Мне сложно, я в нее не играю, и тут не с кем. Но мне цвета понравились.

Ланья взяла зеленый кубик. На гранях выгравировано по золотой букве: п, р, с, т, о, и…

Денни моргнул и подставил коробку, чтоб Ланья положила фишку на место.

Ланья долго вертела ее в пальцах, пока Шкет не заерзал, заметив сдержанное нетерпение Денни.

– Положи назад, – тихонько сказал Шкет.

Она поспешно положила.

– И вот. – Денни выволок большую книгу в мягкой обложке. – Только надо внимательно смотреть. Очень странные картинки…

– Эшер![33] – вскричала Ланья. – Еще какие странные.

Шкет потянулся через ее руку и перевернул страницу.

– Ты где это взял? – спросила Ланья.

– В другом… магазине. – (Шкет лениво отметил заминку, но глаз не поднял.) – В доме у кого-то, – поправился Денни. – Куда мы вломились. Она там стояла, и я взял. А ты их раньше видела?

– Угум, – кивнула Ланья.

Шкет перелистнул следующую гравюру – перспектива схлопнулась и сложилась наизнанку. Ланья наклонилась и вгляделась пристальнее.

– Вот! – сказал Денни.

Оба подняли глаза. А Шкет забрал книгу у Ланьи и отдал Денни. («Да ничего, – сказал тот. – Ей можно посмотреть», – не откликнувшись на Шкетов жест.) Денни протягивал им серебристый ящичек.

– Клевое радио, да? Есть АМ, и FM, и даже короткие волны. – Приемник был размером с коробок хозяйственных спичек. – И еще всякие шкалы тоже.

– А польза от них есть? – спросила Ланья.