Читаем Дальгрен полностью

Он пролистал назад и отложил газету на ящик. В этом новом свете страницы пожелтели.

И пустота оказалась не пустой.

Нижнюю четверть выделили под рекламу. Двухдюймовые буквы в рамке возвещали:

МЕДНЫЕОРХИДЕИ

А рядом с названием, кеглем помельче, курсивом, в кавычках набраны стихотворные строки.

Он губами сложил: «…в этом ладане», – и застрял. Запрокинул голову от мурашек по шее (и закрыл глаза от света; веки изнутри были цвета апельсиновой кожуры), открыл глаза, посмотрел в газету. Прочел неверно: «…этом падении». Выдохнул.

Почему они выбрали эти строки, удивился он. Без предыдущих двух или следующей они… ничего не значат? Щелкая кнопкой авторучки, он озадаченно раздумывал над этим порезанным образом.

В чем тут замысел?

(Что он хотел написать?)

На лбу выступила влага; глаза уплыли к колонке, набранной слева от… рекламы; и зацепились за «…Новик…». Чтобы стряхнуть смятение, он перевел взгляд выше:

Нас покинул наш резидентный поэт: в шесть тридцать, точности ради, после прощального завтрака, приготовленного миссис Альт, – среди гостей, вовремя восставших ото сна, были профессор Уэллмен, мистер и миссис Грин, Тельма Брандт, полковник Харрис, Роксанна и Тоби Фишер. Поспешно (увы) испив вторую чашку кофе, наш шофер Ник Педайкис прибыл из коттеджа Уэллс, дабы доставить Эрнста Новика в Хелмсфорд.

Трогательный эпизод в ходе огорчительного отбытия: молодой человек, которого мистер Новик поощрял к стихосложению, пришел ко въезду на беллонский Pons Asinorum[32] восхищенно помахать на прощание. Итак, еще одна знаменитость уезжает, увозя с собой нашу любовь. Однако Беллона, невзирая на нищету, хранит мириады прелестей.

До нас доносились слухи о прибытии очередного гостя; однако, честно говоря, мы некоторым образом сомневались, так сказать, проявится ли он. В нашем городе связь с внешним миром, как известно всем, кто пытался ее наладить, – дело в лучшем случае утомительное, неверное и мучительное. Как удачно! Наш Ник доставил мистера Новика к отправной точке дальнейшего пути в Питтсблейн и в ходе той же поездки по условной договоренности встретился с капитаном Майклом Кэмпом. Они прибыли в Беллону в начале четвертого. Капитан Кэмп не дает определенного ответа касательно длительности своего пребывания. Невозможно выразить, сколь высокую честь оказал нам этот маститый господин

«Ладан», подумал Шкет, обернулся неверно прочитанным «падением»; может, «маститый» – эхо «маски»?

Он поднял взгляд к ослепительному зрелищу, сощурился и подумал еще: проблема с галлюцинаторными красными глазами, даже с гигантским красным глазом, восстающим в небесах…

Мысль обрушила на него громаду чудовищного утешения: не может такого быть. Он бросил щелкать ручкой. На миг захотелось рассмеяться.

Галлюцинация?

Он вперил взгляд в свет, попытался распахнуть глаза до предела; они заныли и воспротивились.

Он хотел что-то написать?

Это даже не галлюцинация. Я, вероятно, лежу где-нибудь в постели, глаза у меня закрыты… это называется греза?

По стенам заплясали докучливые послеобразы.

Он отвернулся прочь, во тьму… грезя?

Щека на одеяле. Одну руку свело под боком. Внутри звон, будто он долго хохотал. Он лежал, тщась припомнить, что сейчас произошло, и грыз пальцы, пока не почувствовал вкус крови. И продолжал грызть.

Ланья заворочалась и протяжно, сонно застонала.

Шкет вынул руку изо рта, согнул пальцы, вжал их в ладонь.

– Эй, – сказал он. – Спишь?..

Ланья потянулась.

– Более или менее… – Опустила подбородок и поглядела на белокурую голову между их бедрами. – Как его зовут?

Шкет рассмеялся.

Рука Денни разжалась у него на ляжке. Белокурая голова поднялась:

– …чё?

– Как тебя зовут? – Она оттолкнула шнуры его волос.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура