Читаем Дальгрен полностью

– А. – После паузы Ланья сказала: – И вы друг друга того? Ну так давайте вы вдвоем тогда, – она вытащила из-под себя ноги, подняла коленки, уронила между ними сплетенные кулаки, – а посмотрю я. Я бывала в соседней комнате, когда два парня трахались. А в той же постели не была. Меня даже как бы заводит.

Шкет сказал:

– Да я-то имел в виду…

– Я поняла, – сказала Ланья. – Ты хочешь, чтоб мы с Денни трахались, а смотрел ты. Ну, – она пожала плечами, отбросила волосы и ухмыльнулась: – Я считаю, ты ничего, – это она Денни. – Я не против.

– Господи, – сказал Денни, – я даже не знаю… – и переключил эмоциональную передачу: – потому что, понимаешь, мы так и… – и снова переключил: – делали уже. Получилось ничего. Но… – Он оперся на кулаки, опустил бедра. – Просто это не ее… – Он глянул за край антресолей. – Ну, она сказала. И так я тоже никогда не делал.

– А, – ответила Ланья, сдвинув локти.

Шкет подумал: я по-прежнему не знаю, как ее зовут.

– Эй, – сказал он Ланье. – Иди сюда.

Ланья поджала губы, помялась, закаменев руками; а потом они смягчились. Она придвинулась.

– И ты тоже, дебил ебаный. – Денни прямо-таки рухнул на него сбоку. Шкет поймал его шею сгибом локтя. Ножи пролетели мимо лица Денни, смутного в полумраке. Шкет крепко обхватил Ланью за плечи – ладонь легла эполетой на блузку, ключицу, мускул. – Кто не играет, тот не смотрит.

Он собирался добродушно прижать их к себе, отпустить, может, еще шуточку, а затем отпустить и их. Но на миг почувствовал, что эти двое – совершенно разной температуры; и нечто в его собственном жаре сложилось, разрешилось, разошлось. А Денни (плечо горячее и по-прежнему пыльно-сухое) потянулся поперек его груди, положил два пальца Ланье на щеку (ее шея прижималась к Шкетову плечу прохладнее и мягче, словно только что высохла после дождя) и сказал:

– Ты… – и осекся, когда и она протянула руку, положила ладонь ему на шею.

Шкет сказал:

– Ага…

Она смотрела, и что-то случилось с ее лицом, стало тихим смехом, и она поглядела в глаза Шкету, и Денни, и снова Шкету, и прижалась крепче.

Денни вдруг дернул головой. Его ответный смех – резкий, режущий. Но напряг в этом смехе, если и был – подтаял.

– После сегодняшнего утра, – сказал Шкет, – только попробуй, хуесос, рот открыть – там тогда не мой хуй окажется…

– Шкет!.. – всерьез возмутилась Ланья.

Но Денни схватил ее за предплечье, сунулся лицом ей в ладонь.

У Шкета в механизмах между животом и пахом что-то напружинилось. Денни полез через него. Шкет вытянул между ними ногу – что-то заскреблось. Ланья оперлась на локоть. Рука Шкета притянула ее назад. Это неуклюже, подумал Шкет. Неуклюже! – и отчаяние, которое он сдерживал… сколько уже? – прорвалось. Ему показалось, он вот-вот заплачет. Вырвался лишь громадный безголосый вздох.

Денни положил голову Ланье в ладонь, лежавшую у Шкета на груди. И тихонько сказал:

– А мы не будем раздеваться… на этот раз?

Ланья другой рукой провела Денни по голове, взяла его за ухо.

– Не тяни, – сказал он.

– Я не тяну, – ответила она. – Я щекочу.

– А, – сказал он. А затем: – Приятно. – А затем, подняв голову: – Ты, может, сними хотя бы это.

(Шкет посмотрел на свою руку, так и зависшую в воздухе. Гомон в соседней комнате поутих.)

Ланья вдруг села.

– Ой-ё. Точно. – Надела одну из своих странных гримас. – Я даже не заметила!

Встав над Шкетом на колени, она приподняла его запястье, нащупала застежку. Шкет изумился донельзя, когда с ее руками сплелись руки Денни, и ножи открылись, отпали, и ничего не неуклюже: сбрую сняли, запястье покалывало.

Ланья поставила орхидею на подоконник под жалюзи, и орхидея замерла вертикально, высокой блестящей короной.

Шкет повертел освобожденной рукой, посмотрел, как гнутся волосатые костяшки и убитые кончики, – мозолистые ладони и суставы сжимались, разжимались, а потом рука устала, и задрожала, и упала. Кто-то подергал его за ремень. Кто-то стянул у него с плеча жилет. Шкет засмеялся, повернулся, а между тем через некую дверь в другой комнате вышло много людей.

Они занялись любовью.

Получилось энергично. Получилось грациозно. Получилось мощно. Он был теплом, что струилось вокруг них, между ними. Они были теплом, что струилось вокруг него, между ним и ними. Один раз, закрыв глаза, лицом во влажное одеяло, он провел рукой по ее грудной клетке, костяшкой большого пальца у нее под грудями (она затаила дыхание…), до плеча (…и выдохнула), а потом по руке, до сгиба ее локтя на животе Денни, и дальше, до кисти, сжимавшей Денни пенис.

Спустя миг его рука отодвинулась, наткнулась на дамбу ее бедра, перебралась. Он вдавил кончики пальцев в волосы у нее на лобке, скользнул вниз – взял в горсть, вдавил. Потрогал их гениталии – сначала одной, затем другому. Наконец рывком поднялся на колени, одно колено перенес через них, посмотрел, как они смотрят, поморгал. По щеке тек пот. Капля застряла в ресницах и задрожала. Он склонил голову.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Большой роман

Я исповедуюсь
Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления. Однако оказывается, что история жизни Адриа несводима к нескольким десятилетиям, все началось много веков назад, в каталонском монастыре Сан-Пере дел Бургал, а звуки фантастически совершенной скрипки, созданной кремонским мастером, магически преображают людские судьбы. В итоге мир героя романа наводняют мрачные тайны и мистические загадки, на решение которых потребуются годы.

Жауме Кабре

Современная русская и зарубежная проза
Мои странные мысли
Мои странные мысли

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». Новый роман Памука «Мои странные мысли», над которым он работал последние шесть лет, возможно, самый «стамбульский» из всех. Его действие охватывает более сорока лет – с 1969 по 2012 год. Главный герой Мевлют работает на улицах Стамбула, наблюдая, как улицы наполняются новыми людьми, город обретает и теряет новые и старые здания, из Анатолии приезжают на заработки бедняки. На его глазах совершаются перевороты, власти сменяют друг друга, а Мевлют все бродит по улицам, зимними вечерами задаваясь вопросом, что же отличает его от других людей, почему его посещают странные мысли обо всем на свете и кто же на самом деле его возлюбленная, которой он пишет письма последние три года.Впервые на русском!

Орхан Памук

Современная русская и зарубежная проза
Ночное кино
Ночное кино

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше тридцати лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино».Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка.Для журналиста Скотта Макгрэта – враг номер один.А для юной пианистки-виртуоза Александры – отец.Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы – династии, на которую будто наложено проклятие.Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется.Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду – и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком.Впервые на русском – своего рода римейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Мариша Пессл

Детективы / Прочие Детективы / Триллеры

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура