Что-то пошло не так

– Честно сказать, я тебя не узнал, когда ребята из-под завалов вытащили…

«Не узнал? Кто же это? Кто этот мужчина? Что ему от него, Богдана, надо? Голос незнакомый, может…» – руки непроизвольно тянутся к бинтам.

– Больной, не хулиганьте! – медсестра старается копировать строгий тон доктора, но получается это у неё немного по-детски, несолидно, будто понарошку.

– Слышал – не хулигань! Вы, девушка, к нему построже, посуровее, взрослый мальчик как бы, – мужчина смеется. – Да, угораздило же тебя в первый день службы в госпитале очутиться! Лежи теперь, пока не оклемаешься!

«В госпитале? Где он? Кто этот человек?» В ответ на свои мысли он слышит:

– Помнишь женщину, которую после обстрела из подвала засыпанного вытаскивали? Я ещё удивился тогда, что она тебя Мишей назвала, думал, со мной перепутала. А когда в твоих документах фотографию отца увидел, все стало на свои места. Вот ведь как бывает… Длинная история, длиною в жизнь, а если в двух словах, то отец мой когда-то, ещё в молодости, отдыхал во Львове… Там он и встретил маму твою. Понимаешь, жизнь – довольно-таки своенравная и непредсказуемая штука, и так её на поворотах иногда заносит, что мама не горюй. Да что я тебе всё лекции читаю, ты и сам не вчерашний… Хотя, если честно, я тоже не в себе с тех пор, как узнал… как узнал, что такое может случиться. Не понимаю, как это произошло. Поверить не могу… Вот думаю, думаю… Прям, как в книжках библиотечных… Или по телевизору… Один к одному, как по телевизору. И не то, что с отцом произошло, странно, нет… Не хочу никого обижать, но мало ли у кого байстрюки по миру бегают? Тем более, отец молодым был, холостым, никаких тебе обязательств… Вообще-то я не про это, я – про другое, про нас с тобой, что так нечаянно в жизни встретились…

Мужчина говорит заготовками, будто перед этим свою речь репетировал, и теперь спешит – боится что-нибудь забыть, потом прерывает своё повествование, а Богдан не может понять, причём здесь его мама и совершенно чужие, незнакомые люди за добрую тысячу километров от его дома? И, главное, какое отношение эти люди имеют к нему?

– Нет батьки больше, земля ему пухом… Ты не подумай, что от войны… Нет-нет, от сердца помер, давно уже. Ему тогда шестьдесят первый шел. На пенсии уже был, а все работал, не хотел без дела сидеть, говорил, не привык. Проснулся утром, чтобы на смену, и… Соседка наша, Женя, прибежала, укол ему, второй, но все напрасно. В пять минут ушёл, не успели спасти. «Скорая» уже после приехала… Смерть засвидетельствовала…

Богдан хочет сказать, что он не тот, за кого принимает его неожиданный гость, но не успевает.

– Ты похож на него… Я – нет, я в матушку пошел. Ну, может, характером немного, да и то – с большой натяжкой, а так… нет, не похож. У меня только имя его. Мама всю жизнь любила отца, да и он отвечал ей взаимностью, но иногда папа рассказывал о львовской девушке – Ядвиге. Запала в душу она ему. Знаешь, с матушкой они только через год поженились… Через год после его встречи с твоей мамой. Отец о тебе не знал. Думаю, если бы знал, наверное, вернулся бы во Львов…

Рассказчик снова замолкает. В палате воцаряется тишина, а Богдан видит разбитый дом без крыши, открытый люк в полу, вспоминает старую фотографию, как ему раньше казалось, маминого родственника, на деле оказавшимся его… его родственником, а не маминым…

– Да кто его знает – вернулся бы, не вернулся… Одним словом «бы», а имеем, что имеем.

Мужчина немного помолчал, будто замешкался в поисках подходящего слова:

– Может, тебе это покажется странным, но мы с тобой братья. По отцу только, конечно… Но, как говорится, из песни слов не выбросишь… Что ж, давай знакомиться. Михайло.

Он снова сделал паузу:

– Странно как-то получается… Будто передача «Жди меня»… Никогда не поверил бы, что такое возможно… Что такое в жизни случается… Всегда думал, что по телевизору артистов показывают, ан, нет, вот оно как может повернуть! Матушка, когда в себя пришла, рассказала, что к ней во сне отец приходил, опять про Ядвигу свою рассказывал. Я думал, фантазирует, выдает желаемое за действительное. Слабая она уже… Здоровье никудышнее… Да ещё эти стрессы, война… Вот я и не придал её словам значения.

А мама – по новой, ещё раз то же самое повторяет, затем ещё, а потом и ты объявился! Понимаешь, у нас территория небольшая, и когда чужой появляется, его ведут, – и будто извиняясь, мужчина добавляет: – Не обижайся, время такое. Ты же почти целую неделю скитался по нашей земле, все норовил в каждую щель заглянуть, что-то вынюхивал, выискивал, а потом исчез неожиданно…

– Ну да, я на шпиона похож? – обвинения Михаила задели его за живое. – Я часть свою искал, а не шпионил. Вели они!.. Чего тогда не взяли, «ведуны»? Исчез, говоришь… Неожиданно… Испарился, что ли? В пруд нырнул и не вынырнул? Почему же тогда не спасали, коль важен я? Вели они…

– Кто знал, что у тебя в карманах? Пока опасности не представлял, вели, наблюдали… Говорю же, время такое сейчас… Сложное время. Не мы к вам в дом пришли, и вас к себе с оружием не приглашали…