Что-то пошло не так

Они свернули в просёлок. Ехать стало ещё хуже – дорогу на каждом шагу перегораживали поваленные деревья и перебитые напополам электрические столбы, чтобы проехать, приходилось отодвигать их в сторону или переносить на обочину. Через полчаса, когда уже порядком надоело таскать тяжелые бревна и ветки, и Богдан хотел предложить возвращаться назад, на трассу, машина остановилась.

Не теряя времени, водитель выскочил из салона и торопливо бросился к руинам ближайшего строения. Скорее всего, снаряд попал «в яблочко» – от дома осталась одна коробка, все остальное, включая крышу, лежало внутри обрушенных почти до основания стен. По-соседству стояли такие же разбитые постройки – дома и гаражи, чудом сохранился только небольшой деревянный сарай, расположенный поодаль от дома.

Василий метался возле развалин, звал кого-то, пробовал разбирать обугленные кирпичи, потом побежал к соседям.

– Баба Варя! Баба Варя, вы здесь? Баба Варя!..

Из сарая, кутаясь в тёплый пуховый платок, вышла нарядно одетая старая женщина. Казалось, будто она собралась идти в гости.

– Пошто кричишь, Василий? Не глухая я, слышу. Успокойся, твои неделю, как уехали… Успели, хвала Господу. Вчера, как началось, как началось, думала, небо на землю ложится, так трясло и грохотало. Хату мою, – старуха повела глазами в сторону разрушенного дома, – ещё раньше положило, в первый раз, когда ребята наши отступали. Так я в сарай жить перешла. Сергей с собою звал – отказалась я, дома помирать хочу, не хочу быть кому-то обузой. Вот нарядилась, лежу, смерти жду…

Баба Варя привычно смахнула кулаком слезу, катившуюся по иссохшей морщинистой щеке:

– А ведь зря жду, сказывается, погрохотала-погремела она вокруг, смерть-то моя, а меня не тронула. Видать, у неё плана на меня ещё нема. На Сашку, соседского мальца, был план, и на Софию, мать его, тоже был, а на меня – не было… Вот и лежу, плана на себя жду… Да и куда мне ехать? И зачем? Я здесь родилась, здесь жизнь прожила, здесь и помирать буду.

Она рассказала Василию, куда собирался Сергей увозить от войны жену с детьми, как бесчинствовали в селе «гайдарцы», как народ в церкви держали, «будто полицаи при немце», а сами «по хатам шастали», как потом добро награбленное на машины грузили…

– И ко мне приходили, да шо с меня возьмешь? Бедная, шо церковная мышь – холодильник «Донбасс» да телевизор «Рекорд», ни ковров тебе, ни магнитохвонов. Мне хватало, а этим… Этим другое подавай – новое, модное, богатое… Старшой так и сказал своим: «У бабки только душа в теле осталась, хорошо встряхни – и та вылетит».

Женщина поежилась, будто от озноба.

– Не тронули. Оставили. Оно и к лучшему – я могилку вырыла, да Сашку с Соней похоронила. Пусть почивают с миром.

Повернувшись в сторону сада, баба Варя троекратно перекрестилась и низко поклонилась:

– Царствие небесное невинно убиенным.

Уезжая, волонтеры оставили женщине немного продуктов. Василий обнял её на прощание и пообещал заехать на обратном пути. Машина тронулась с места, то и дело объезжая рваные воронки, расчленённые на крошево деревья, а Богдан смотрел на одинокую сгорбленную фигуру – возле своего почившего дома в праздничных одеждах стояла баба Варя, ждала смерти и прощально махала им рукой.

На трассу возвращались прежним маршрутом, чтобы не тратить времени и сил на расчистку нового проезда. Крюк, конечно, делали порядочный, зато машина бежала, словно подгоняемая ветром. Ему не терпелось расспросить, кто же эта бабушка Варвара, кем она приходится Василию, и кто такой Сергей, но водитель уж очень внимательно вглядывался в дорогу, не отвлекаясь на разговоры. Богдан и себе задумался, поэтому не заметил, когда волонтер заговорил.

–…Жена моя, Катерина, родом отсюда, а дом разрушенный – брата её младшего. Мы с Катей сорок лет вместе прожили, раньше каждый год в Новосветловке бывали, в отпуск с детьми приезжали. Потом её родители померли, реже ездить стали… Я ж там каждую тропинку знаю, каждое деревце, каждый кустик… Да что же это творится недоброе такое? Что же это за беда на наши головы?!

В сердцах Василий ударил руками о руль, заодно нажав на клаксон. Гудок получился протяжный и тревожный, будто на похоронах. Больше в машине до самого места назначения не прозвучало ни звука.

Воинская часть, в которую был командирован Богдан, охраняла поселок, а точнее, трассу, соединяющую Донбасс с Ростовом-на-Дону. Населенный пункт, как важный стратегический объект, несколько раз переходил из рук в руки, а вот население в нем почти отсутствовало, не исключено, что именно прямая трасса на Россию сослужила людям благую службу – защитила от войны.