Четверть века назад. Часть 1

Злополучный подмастерье пришелъ въ неописанное смущеніе: онъ засменилъ на мст неуклюжими ступнями, завертлъ носомъ, зачесалъ въ затылк…

— Отвчай! возгласилъ графъ, не дождавшись отъ него отвта.

— Отвчай, что молчишь! толкнувъ его сзади въ бокъ и оборачиваясь на него сверкавшими какъ звзды глазами понуждала его молодая жена.

Онъ еще разъ помялся, поежился, заерзалъ рукою въ курчавыхъ волосахъ:

— Больше по любве, ваше сіятельство! провозгласилъ онъ наконецъ, растерянно улыбаясь…

Власьевъ презрительно дернулъ небритымъ подбородкомъ. Супруга его безмятежно перекрестила свой неожиданно звнувшій ротъ.

Ладони поднялись:

— По какой любве? Говори!

— Потому Осипъ Власьичъ, началъ, переминаясь съ ноги на ногу и продолжая идіотически улыбаться, злосчастный Ловеласъ, — потому они сулились мн… что за ихъ безсчестіе они завсегда могутъ меня въ острогъ засадить…

— Дуракъ! проплъ графъ.

— Встимо дуракъ! И слезы брызнули разомъ изъ глазъ молодой женщины, — онъ у меня что ребенокъ малый простъ, ваше сіятельство!

— Дуракъ! промолвила за нею, еще разъ звнувъ и еще разъ перекрестивъ ротъ «madame Зарзъ».

— Дуракъ какъ есть! октавой ниже подтвердилъ и ея достойный сожитель.

— А ты какъ смлъ брать безденежные векселя? накинулся тутъ же на этого графъ.

— Я не бралъ-съ! уходя весь въ высокій воротникъ своего засаленнаго фрака захриплъ Власьевъ, — я даже ничего объ эвтомъ, ваше высоко-сіятельство, не знаю, опричь только что собственно я какъ свидтель, потому это дйствительно что онъ, какъ желательно ему было вступить въ первый законный, и что отецъ его въ деньгахъ ему отказывалъ, такъ онъ приходилъ къ моей, значитъ, жен просить, даже въ ноги ей кланялся несчетные разы, потому не съ чмъ ему было свадьбы сыграть, а какъ онъ служимши у меня, значитъ, въ подмастерьяхъ…

— И кто же вамъ въ эвтомъ можетъ поврить! зазвенвъ какъ колокольчикъ, полнымъ неудержимаго негодованія голосомъ прервала его Ирина, — когда не только чтобъ онъ просилъ на свадьбу у вашей жены, а сами вы постоянно, по нужд своей, жалованье его заслуженное задерживали, и по сейчасъ двадцать шесть съ полтиной ему вами не додано! Бога вы не боитесь, Осипъ Власьичъ!..

— Чижевскій, заплъ голосъ, — написать городничему чтобъ его на мсяцъ за ршетку посадилъ! Мошенникъ!.. Гд векселя?

— При дл, ваше сіятельство!

— Ты, добродтельная супруга! — графъ ткнулъ пальцемъ по направленію «madame Зарзъ», — слушай! Ты грамотная?

— Грамотная! протянула она, сдерживая третій звокъ.

— По векселямъ получи по копйк за рубль! Ступай, распишись въ уплат сполна!

— Батюшка, ваше сіятельство, спаситель вы нашъ! такъ и бухнулась ему въ ноги красавица Ирина, судорожно всхлипывая и покрывая поцлуями его пухлыя руки.

— Ну, ну, хорошо… не нужно! усмхался старецъ, наклоняясь подымать ее, — ты я вижу умная! Смотри, болвана отъ себя не отпускай! Чтобы не дурилъ безъ тебя!..

— Не отпущу никуда, ваше сіятельство! уже смялась она сквозь непросохшія слезы, — на привязи стану держать… Дай вамъ Царица небесная много лтъ здравствовать!..

— Спасибо!.. Очень радъ! Ступай себ съ Богомъ!.. Чижевскій, съ добродтельной супруги расписку получи! А вексель отдай… Какъ тебя, востроглазая, зовутъ бишь?

— Ирина Михайлова, ваше сіятельство!

— Ирин Михайловой отдай! А мужъ дуракъ! «По любве», говоритъ, мошенникамъ ограбить себя далъ! покатывался и заливался добродушнымъ смхомъ своимъ графъ.

— И вы такъ, ваше сіятельство, молвилъ ему, когда они остались одни, блестящій петербургскій длецъ, внимательно и съ какимъ-то двусмысленнымъ подергиваніемъ губъ слдившій за всею этою сценой, — вы такъ даете себ трудъ сами разбирать всякую вздорную просьбу?

Ладони откинулись:

— Для нея не вздорная! Все ея состояніе!..

— Конечно… но я полагаю что судъ… наконецъ полиція…

— Ничего не сдлаютъ! заплъ графъ. — Тамъ законъ! А по закону, она плати!.. Бдному народу главное чтобы не волокли по всмъ мытарствамъ… Онъ идетъ ко мн! Потому знаетъ, я сейчасъ ршу…

Флигель-адъютантъ все такъ-же двусмысленно и осторожно усмхнулся.

— Нужно только чтобы тутъ было и тутъ, указывая себ на грудь и на голову, закончилъ московскій правитель, — больше ничего не надобно!..

Съ такимъ несложнымъ разумніемъ юстиціи никакъ не могъ бы согласиться «серебряныхъ и иныхъ длъ мастеръ» Осипъ Власьевъ, по прозванію «Зарзъ», который въ эту минуту, стоя въ другой комнат у стола, за которымъ Чижевскій диктовалъ его супруг форму расписки на заемныхъ письмахъ, язвительно бормоталъ, косясь на стоявшую рядомъ красивую Ирину:

— Вовсе ограбили, значитъ!.. И стыда въ людяхъ нту!..

— Точно что нту, Осипъ Власьичъ! пылко вскликнула молодая женщина;- что онъ у васъ почитай шесть годовъ за крпостнаго былъ, всю работу у васъ одинъ справлялъ, пока вы на боку лежали, да по трактирамъ проклажались, такъ вы за то насъ по міру пустить хотли. Это у васъ совсть называется! На экую сумму на себя подписать его заставили!

— Зналъ что писалъ, не мальчикъ! фыркнулъ Власьевъ.