Четверть века назад. Часть 1

— Ничего…. Все та же! — Губы князя презрительно сжались.

— А именинница?… Милое дитя!.. И не дождавшись отвта:- изъ Петербурга ничего не получалъ?

— Ничего!.. Анисьевъ этотъ здсь, добавилъ помолчавъ князь Ларіонъ.

— Пріхалъ? Давно?

— Вчера вечеромъ.

— Ну, и что?

Князь помолчалъ опять….

— Княжн онъ не нравится, промолвилъ онъ наконецъ.

— Ну, и не надо! проплъ тотъ:- милое дитя!.. Ты ему и скажи: не хочетъ

— За то мать… разлюбезная невстушка моя, безъ ума отъ него!

— Пусть сама и выходитъ! засмялся графъ, приподнимая кверху свои ладони и съ палкою, которая, какъ видно, на эти случаи задта у него была ремешкомъ за большой палецъ правой руки. — Она не умная! подмигнулъ онъ князю, — а отецъ ея, я его зналъ, плутъ былъ, а умный! Покойный Канкринъ, Егоръ Францычъ, говорилъ мн: «когда, патушка, умру, на мсто мое сажайте мошенника этого, Раскаталова! Онъ и себя, патушка, не забудетъ, и Россію поміру не пуститъ»!..

Разговоръ, какъ всегда у нихъ, перешелъ на старое, общее имъ время; вспомянуты были Двнадцатый годъ, Тарутино, князь Михайло Илларіоновичъ, и въ заключеніе «благодтель», молодой герой, графъ Николай Михайловичъ Каменскій, при которомъ графъ былъ адъютантомъ, и который умеръ на его рукахъ, отравленный чашкою чая изъ рукъ жены французскаго консула въ Букурешт….

Такъ дошли они до дому.

— Хорошо! Весь вспотлъ! улыбался счастливою улыбкой графъ, входя въ отведенный ему покой…. — Игнатъ! кликнулъ онъ своего камердинера, — оботри и причеши!.. Онъ слъ предъ зеркаломъ… — Я больше не завиваюсь! почелъ онъ почему-то интереснымъ знать князю Ларіону, и ткнулъ пальцемъ на три сдые волосика торчавшіе у него на затылк.

— Я васъ оставлю, почтенный другъ, сказалъ князь, — вы, можетъ-быть, отдохнуть захотите?

— Нтъ, не хочу! Въ коляск выспался! проплъ тотъ, — а ты ступай по своимъ дламъ! Я своими займусь!

Чижевскій показался въ дверяхъ комнаты.

— Ростиславъ, здравствуй! Какъ играешь на театр?

— Увидите сами вечеромъ, ваше сіятельство, отвтилъ весело молодой человкъ, — въ грязь лицомъ не хлопнемся, Москвы не посрамимъ!.. А вы какъ създили?

— Винокурня сгорла! Мошенникъ управляющій! Подъ судъ отдалъ!.. А просьбу мщанки здшней разобралъ? вспомнилъ онъ.

— Какъ же-съ! И всхъ кого нужно вызвалъ.

— И гд они?

— Здсь, ваше сіятельство, еще со вчерашняго вечера, я такъ и назначилъ на случай, — какъ и вышло теперь, — вы рано сюда прідете.

— Распорядительный! мигнулъ на него графъ входившему Шажкову.

Шажковъ только губами повелъ.

Цлый рядъ слугъ, подъ предсдательствомъ Vittorio, вносили въ это время въ комнату на тяжелыхъ серебрянныхъ подносахъ чай, кофе, со всевозможными къ нимъ печеньями и снадобьями, и полный завтракъ изъ холодныхъ блюдъ.

— Завтракать хочете? спросилъ старикъ своихъ чиновниковъ.

— Нтъ-съ, для меня рано, отвчалъ Чижевскій, — а чаю я выпью.

— И я ничего утромъ не мъ, кром чай пью! — ладони торжественно приподнялись, — будемъ пить чай, а ты мн про мщанку доложи!

— Слушаю-съ.

Они услись за столъ.

XXXVI

— Просительница, началъ Чижевскій, — Ирина Михайлова, жена серебрянныхъ длъ подмастерья, Степана ирсова, бабенка, какъ изволите увидть, лтъ двадцати, и собою весьма не дурна, усмхнулся молодой чиновникъ.

— Замтилъ! подмигнулъ на него Шажкову графъ, находившійся въ отличнйшемъ расположеніи духа.

Шажковъ счелъ нужнымъ цломудренно опустить глаза.

Чижевскій продолжалъ:

— Отецъ ея покойный торговалъ въ Москв, въ рядахъ, и оставилъ кой-какія деньги. Посл его смерти вдова его перехала на житье на родину свою, въ здшній городъ, гд у нея домъ свой. Тутъ Ирина въ прошломъ году познакомилась съ теперешнимъ супругомъ своимъ и, нсколько противъ воли матери, вышла за него замужъ, получивъ въ приданое тысячу рублей. Мужъ же ея до этого своего брака служилъ въ подмастерьяхъ у единственнаго здсь въ город серебренника, Осипа Власьева, по прозвищу Зарза, съ женою котораго онъ въ продолженіе нсколькихъ лтъ находился — въ нжныхъ отношеніяхъ.

— Старая она? повелъ нижнею губой графъ.

— Не молода-съ!

— Дуракъ! засмялся онъ. — А векселя кому даны?

— Этой, вотъ самой, Анн Прохоровой Власьевой, и дйствительно, по всей вроятности, должно-быть безденежные, такъ какъ по свдніямъ которыя я затребовалъ отъ городничаго, ирсовъ въ деньгахъ не нуждался, иметъ тутъ же въ город отца, человка довольно зажиточнаго, и самъ скромный, трезвый и, по всему видно, очень глуповатый малый, котораго эта madame Зарзъ, что называется объхала со всхъ сторонъ. А Власьевы сами, по недостатку работы въ уздномъ город, едва концы съ концами сводятъ.

— Сколько и на какую сумму векселя? заплъ графъ.

— To-есть заемныя письма? пояснилъ Чижевскій:- коммерческихъ векселей ирсовъ, какъ подмастерье, выдавать не въ прав.

— Все равно, обязательства далъ! На сколько?

— Одно заемное письмо въ триста, а другое въ пятьсотъ рублей. Даны въ одинъ и тотъ же день, срокомъ на девять мсяцевъ, и, какъ оказывается изъ сближенія цифръ, время выдачи ихъ совпадаетъ со временемъ перваго знакомства ирсова съ Ириной Михайловой.

— Понимаю! Мошенники! не далъ кончить графъ, — обирали его! Женился, а они ко взысканію! А полиція съ него требуетъ!..