Четверть века назад. Часть 1

— Это ужь до меня не касается!.. Но противъ этихъ вчныхъ жалобъ дворянства на самовластіе губернаторовъ у меня есть одинъ аргументъ: voyez le cercle d'attributions des pr'efets en France, даже въ ныншней, республиканской, Франціи! Онъ значительно подчеркнулъ слово республиканской.

— Франція намъ не указъ и все что ни шло къ намъ оттуда было и будетъ для насъ гибелью! горячо прервалъ его князь Ларіонъ. Воспитанный въ Англіи, онъ какою-то англійскою ненавистью не любилъ Францію. — Я бы попросилъ васъ объяснить мн, много ли мы выиграли отъ наполеоновскихъ порядковь привитыхъ къ намъ Сперанскимъ?

Блестящій полковникъ никогда объ этомъ не думалъ, да и не имлъ никакого яснаго представленія о томъ какіе такіе порядки привилъ къ намъ Сперанскій. Но онъ тотчасъ же пустилъ входъ свою особую улыбку, которая должна была говорить его собесднику что онъ многое имлъ бы представить по этому поводу, но находитъ это по нкоторымъ соображеніямъ неудобнымъ въ эту минуту.

— Я плохой діалектикъ, князь, со скромнымъ наклономъ головы проговорилъ онъ, — а съ вами и подавно. Я позволю себ замтить только то что сдланное Сперанскимъ — совершившійся фактъ и его не передлаешь… Анисьевъ даже вздохнулъ, какъ бы очень сожаллъ что Сперанскій именно сдлалъ это. — А затмъ остается одно, по моему, признать то что есть avec une ob'eissance passive… И онъ вздохнулъ еще разъ.

— Et vous faites tr`es bien, cher comte, воскликнула неожиданно Аглая Константиновна, съ тревогою слдившая за этимъ разговоромъ, — продолжайте такъ хорошо думать et vous ferez une belle carri`ere!

Точно кочергою по лбу хватила она его… „Господи!“ чуть не вскрикнулъ онъ громко, и покраснлъ по самую маковку.

„Хороши оба!“ сказалъ себ князь Ларіонъ, вставая съ мста и отправляясь къ столу, за которымъ Надежда едоровна, безъ кровинки въ лиц, разливала чай по чашкамъ, едва не выпуская каждый разъ чайника изъ своихъ дрожавшихъ рукъ.

— Вы, кажется, нездоровы? сказалъ онъ, замтивъ ея разстроенный видъ.

— Ничего-съ!.. Она вдругъ засмялась судорожнымъ смхомъ:- я когда-нибудь такъ за самоваромъ и умру…

Онъ поглядлъ на нее съ изумленіемъ…

Она долила послднюю чашку, и выбжала вонъ.

Князь хотлъ что-то сказать, дать приказаніе… но опустился въ кресло, задумался и забылъ.

А Аглая Константиновна, едва онъ отошелъ, наклонилась къ Анисьеву моргая бровями, и таинственнымъ шепотомъ проговорила:

— Надюсь что мы васъ теперь удержимъ… на нкоторое время?

Онъ опустилъ глаза и поклонился.

— Завтра, вы знаете, у насъ spectacle de soci'et'e… Du s'erieux: Hamlet… Вы знаете піесу?

— Hamlet de Shakspeare, кто же ея не знаетъ? И онъ снисходительно приподнялъ плечи… Онъ, впрочемъ, никогда не читалъ эту „піесу“…

— Attendez! игриво подмигнула княгиня.- Lina!

Княжна подошла.

— Графу, ma ch`ere, будетъ, я уврена, очень пріятно, объявила ей совсмъ уже расходившаяся Аглая, — еслибы ты прочла ему что-нибудь изъ твоей роли?… Le comte est un homme de go^ut, il jugera, хорошо ли ты говоришь?

Лина вся вспыхнула… Смтливый воинъ рыцарски пришелъ къ ней тотчасъ же на помощь:

— Ни за что, княгиня! Я хочу сохранить въ цлости всю горячку моего восторга, toute l'incandescence d'enthousiasme dont je suis capable, вычурно выразился онъ, — къ минут появленія завтра княжны на сцен.

Бдная двушка повела на него невольно благодарнымъ взглядомъ.

— А кто играетъ у васъ главную мужскую роль? поспшилъ онъ спросить ее чтобы не дать „невозможной“ ея матушк возможности настаивать.

— Un monsieur Goundourof, un voisin de compagne, отвчала все-таки за нее невозможная матушка будто извинявшимся за что то голосомъ.

Лина воспользовалась этимъ, — она насилу удержала прилившія къ глазамъ ея слезы, — и отошла опять къ Софь Ивановн. Хозяйка и ея гость остались вдвоемъ въ углу гостинной… Разочарованный „бригантъ“ какъ сквозь землю провалился. Ашанинъ и Гундуровъ исчезли уже давно. Присутствіе новаго лица, „петербуржца“, „придворнаго“, разогнало и остальную московскую молодежь. Сама Ольга Елпидифоровна не сочла нужнымъ соваться съ перваго разу на глаза прізжему, и не прерывала его пріятнаго t^ete-`a-t^ete съ „будущею belle maman“; бойкая особа гд-то хохотала на другомъ балкон съ пріятельницами своими, пулярками, и наускивала, по обыкновенію, другъ на друга своихъ двухъ „фофановъ“, какъ называлъ Ашанинъ Мауса и Ранцева.

Посл чая въ гостиной, кром князя Ларіона, остались лишь Свищовъ, обыгравшій въ пухъ Софью Ивановну, да пріятель его Елпидифоръ, усвшійся съ нимъ на шесть королей „въ пикетецъ по маленькой“… Игравшія дамы разошлись по своимъ комнатамъ. Лина пошла проводить Софью Ивановну.

— Вы давно знаете этого… графа, милая моя? спрашивала ее та по пути.

— Я его совсмъ не знаю, поспшила она отвтить.

— Гм… Я хотла сказать: ваша maman… Давно она съ нимъ знакома?

— И она его не больше знаетъ чмъ я. Онъ всего разъ зимою былъ у насъ съ визитомъ… Но maman, примолвила какъ бы объясняя что-то Лина, — очень хорошо знакома была съ его матерью въ Рим…