Четверть века назад. Часть 1

Онъ остановился у цвтника разбитаго предъ большимъ балкономъ дома, отыскалъ знакомую скамейку, и опустился на нее. Съ тхъ поръ какъ Лина стала говорить съ нимъ, студентъ каждую ночь приходилъ садиться на эту скамейку, и, опрокинувъ голову на ея деревянную спинку, неотступно глядлъ въ окна княжны до тхъ поръ пока не исчезалъ въ нихъ свтъ. И благодарный богъ мечтательной любви посылалъ ему за это каждую ночь одинъ и тотъ же сонъ: княжна стояла предъ нимъ на колнахъ и говорила ему: «возьми меня, потому что ты народъ, и я хочу быть народомъ, а онъ плакалъ и отказывался отъ нея во имя своей бдности, своей святой бдности»!..

— Никаноръ Ильичъ, скажите, пройдя съ капитаномъ нсколько шаговъ, залепетала вдругъ Надежда едоровна, — вы любите Ольгу Акулину?

— Ольгу Елпидифоровну? воскликнулъ озадаченный капитанъ…. — Люблю-съ, не совру! ршительно отвтилъ онъ подумавъ.

— Очень? Сильно?…

— Даже, могу сказать, больше-съ чмъ собственно жизнь свою!..

— И я, истерически зарыдала вдругъ перезрлая два, — и я больше жизни люблю — одного человка!..

— Та-ак-съ! протянулъ капитанъ, не различая ея лица въ темнот и размышляя: что ему длать въ случа она, «съ большой этой любви своей, возьметъ да и шарахнется?» — Ужь позвольте лучше я васъ домой отведу, предложилъ онъ ей, — въ постельк своей вамъ, мнительно, поспокойне будетъ!..

— И этотъ человкъ… Она еще крпче уцпилась за его рукавъ, — въ объятьяхъ этого человка теперь ваша Ольга!..

— Что-о-съ? Ольга Елпидифоровна…. въ объятіяхъ!.. чуть не «шарахнулся» самъ навзничь злополучный воинъ.

— Я слышала… я знаю… они здсь!.. Я видла какъ она… Пойдемте, пойдемте! восклицала безумнымъ голосомъ двица Травкина, увлекая его за собой…

— О, какъ я бжала… и эта темнота!.. Я боялась заблудиться… и все казалось за мною гонятся!.. Я не думала чтобы все это было такъ страшно, говорила во второй бесдк, влво отъ цвтника, порывисто дыша и дрожа отъ волненія и ночнаго холода Ольга, прижимаясь къ плечу счастливца Ашанина.

— Чего бояться? шепталъ онъ въ отвтъ, отыскивая подъ ея плащемъ и обнимая ея упругій, трепетавшій подъ его горячею рукой станъ, — мы одни… и нтъ въ мір человка блаженне меня въ эту минуту!..

Она накрыла рукой его жадно льнувшія къ ней губы:

— Сколькимъ женщинамъ вы это говорили? И сколькихъ обманули?…

— Всмъ, кром тебя! страстно восклицалъ онъ, перецловывая одинъ за другимъ нажимавшіе ротъ его пальцы.

— О, я и не изъ тхъ кого обманываютъ? Я кину первая! засмялась она вдругъ какимъ-то побднымъ молодымъ смхомъ… — Скажите отчего я вамъ такъ нравлюсь? молвила она, ухватывая своими его об руки и дотягиваясь глазами до высоты его сверкавшихъ во мрак глазъ.

— Отъ того что лучше тебя я еще не встрчалъ! И онъ въ свою очередь схватилъ и потянулъ къ себ руки ея.

— Неправда, есть много лучше, я сама знаю! Лина меня лучше!.. Но такихъ какъ я нтъ, — вотъ что! Потому я свободная!.. Да, я додумалась, я свободная…. Разв другая ршилась бы придти сюда, къ вамъ, — къ извстному, опасному?… Но я пришла… И страшно въ первый разъ, а я все же пришла! Потому, я поняла что такое жизнь… И мн ее подавай, всю подавай! — Она засмялась груднымъ, горячимъ смхомъ, — и я всего хочу, все хочу испытать…. И все возьму, я свою силу знаю! Мн все, все возможно пока только у васъ, у мущинъ, искорки будутъ прыгать въ глазахъ говоря со мной, я знаю!.. А не будетъ ихъ, мн все равно, я въ монастырь пойду, или яду приму, какъ ваша Травкина. Я такая, ршительная! Courte, mais bonne!.. Но до этого еще долга псня…

Ольга нагнулась вдругъ къ самому уху Ашанина, и млющимъ голосомъ пропла:

Зачмъ грустить, зачмъ страдать?
Намъ жизнь для радости дана….

— Прелесть ты моя! вскликнулъ онъ, покрывая неудержимыми поцлуями ея наклонившееся къ нему лицо…

Они мгновенно оба отпрянули другъ отъ друга… Чьи-то слышные, спшные шаги скрипли почти подъ самою бесдкой…

Ашанинъ кинулся ко входу, загораживая его собою…

Ревнивые глаза старой двы тотчасъ же признали его во мрак:

— Вотъ онъ! кинулась она съ крикомъ къ бесдк. — Пустите меня, пустите!..

— Куда вамъ? спросилъ онъ, ухватываясь обими руками за косяки входныхъ дверей.

— Пустите! Я знаю кто съ вами здсь… Пустите! визжала она и цплялась за его платье…

— Со мною никого нтъ, и я прошу васъ успокоиться! говорилъ Ашанинъ, стараясь сохранить все свое хладнокровіе.

— Вы лжете… безсовстный, она здсь! Ольга!.. Берите ее! отчаяннымъ крикомъ крикнула она своему спутнику.

— Кто еще тутъ съ вами? вскликнулъ дрогнувъ невольно Ашанинъ, только теперь различая недвижно стоявшую за ней темную фигуру.

— Я, капитанъ Ранцевъ! отчетливо пробасилъ капитанъ свой чинъ и фамилію, — къ вашимъ услугамъ!

— И я къ вашимъ, когда угодно! пылко воскликнулъ московскій донъ-Жуанъ, — только теперь, желалъ бы я знать, что вамъ отъ меня нужно?