Четверть века назад. Часть 1

И онъ напомнилъ. Ко времени прізда Шастуновыхъ въ Россію поступленіе обратно князя Ларіона на службу было въ принцип благосклонно допущено въ высшихъ сферахъ. Въ теченіе зимы Анисьевъ усплъ увидать Лину въ Москв, околдовать ея матушку. Къ этому же времени дяд его стало видно на какой постъ могъ бы быть предложенъ его новый prot'eg'e. Но въ виду разсчетовъ племянника опытный, сановникъ представилъ дло такъ чтобы „сначала пустить пробный шаръ,“ то-есть узнать чрезъ третье лицо на сколько вообще готовъ принять князь Ларіонъ то что имютъ предложить ему, а то молъ онъ „пожалуй откажется, скажетъ что усталъ, старъ, такъ чтобы какъ-нибудь не компрометироваться…“ Ршено было послать письмо къ графу, въ Москву, въ которомъ бы не заключалось ничего положительнаго. Положительное, въ планахъ дяди и племянника, должно было быть выговорено лишь тогда когда Анисьевъ уврится лично что ему со стороны князя не грозитъ никакимъ затрудненіемъ; въ противномъ случа дядя бралъ на себя „похоронить“ свыше одобренную „комбинацію…“ Все было разчитано такъ чтобы нашъ полковникъ, посланный въ конц зимы съ разными порученіями въ восточную Россію, могъ на возвратномъ пути быть въ Сицкомъ къ тому времени когда письмо дяди его къ графу станетъ уже извстнымъ князю Ларіону.

XXXII

И вотъ онъ сидлъ теперь предъ княгиней Аглаей во всей своей крас, со своимъ аксельбантомъ черезъ локоть и слегка свисшими на грудь эполетами, со своею лоснившеюся какъ воронье крыло, коротко остриженною головой и форменными, приподнятыми крючкомъ вверхъ усами, въ лакированныхъ сапогахъ, и съ запахомъ свжаго, продушеннаго блья, — онъ совершилъ туалетъ свой на станціи предъ Сицкимъ, — сидлъ съ чашкою чая въ рук, и слегка картавя, и какъ бы вовсе не замтивъ холоднаго пріема сдланнаго ему Линой, сообщалъ ея матери какой-то парижскій анекдотъ, вычитанный имъ наканун въ московскомъ англійскомъ клуб въ фельетон виконта де-Лоне [27].

Соль этого анекдота была для княгини Аглаи недоступна, но она смялась на вру, и глядла на разкащика совершенно посоловлыми отъ восхищенія глазами, гнваясь въ душ на дочь за ея «manque d'epressement» къ этому обворожителю, и въ то же время искренно сожаля о томъ что она сама себя лишаетъ удовольствія его слушать

«Успетъ впрочемъ! утшала себя мысленно наша княгиня, и принималась снова сладко улыбаться и глядть на Анисьева такъ, какъ будто онъ былъ Zuckerp"uppchen, сахарная кукла, которую она вотъ-вотъ и проглотитъ сейчасъ…

Князь Ларіонъ, въ свою очередь, слушалъ Анисьева не сводя съ него глазъ, и тайная недоброжелательность ихъ выраженія не ускользнула отъ зоркаго вниманія петербургскаго карьериста. Она удивила его: „неужели же графъ еще ничего не усплъ ему сообщить?“ думалъ онъ, но его изысканная любезность, повидимому, отъ этого только удвоилась.

Князь заговорилъ о Симбирской губерніи, изъ которой возвращался молодой длецъ.

— Каковъ тамъ губернаторъ? спросилъ онъ между прочимъ.

— Про то старшіе знаютъ, отвчалъ тотъ, заслоняя уклончивость отвта его шутливымъ тономъ; — лично я могу только быть ему очень благодарнымъ за содйствіе его всякій разъ когда оно мн было нужно.

— Вы были посланы по рекрутскому набору?

Анисьевъ молча наклонивъ голову.

— Но онъ давно конченъ…

— Я имлъ еще другое порученіе, коротко отвчалъ флигель-адъютантъ; — но объ этомъ я подъ страхомъ, смертной казни говорить не дерзаю, словно договорило его лицо, которому онъ мгновенно придалъ сумрачно-строгое выраженіе.

— А губернія какъ съ нимъ ладитъ?… Онъ, кажется, еще недавно туда назначенъ?

Петербургскій воинъ склонилъ слегка голову на бокъ, потянулъ усъ во всю его длину, и не то небрежно, не то значительно:

— Вамъ, вроятно, не безызвстно, князь, пропустилъ онъ сквозь сверкавшіе зубы, — что эта прапорщичья губернія самая неудобоуправляемая губернія во всей имперіи, и что всякому губернатору было и будетъ всегда трудно съ нею ладить.

— Отчего прапорщичья? спросилъ будто удивясь князь Ларіонъ, хотя онъ очень хорошо зналъ что значило это прозвище и кмъ оно было дано.

— Les mauvais plaisants называютъ ее даже безчинною, засмялся графъ Анисьевъ:- дворянство тамъ все не служащее… и какъ бы пренебрегающее службой… У нихъ даже губернскіе предводители все подъ рядъ какіе-то поручики или титулярные совтники въ отставк; люди они вс тамъ очень состоятельные… и стремятся быть самостоятельными, продолжалъ онъ все тмъ же шутливымъ тономъ.

— Что же, это еще не преступленіе, молвилъ безъ улыбки князь, — если они на мст пользу приносятъ?…

— Очень образованные люди, впрочемъ, большею частью бывшіе въ университет; заграницу безпрестанно здятъ… Мстной власти тмъ боле ухо надо востро держать! промолвилъ графъ Алисьевъ съ легкимъ пожатіемъ бровей.

— Что же, подтянуть ихъ? И старый дипломатъ насмшливо посмотрлъ ему въ лицо.

Петербургскій воинъ будто и не замтилъ укола. Онъ весело тряхнулъ эполетомъ: