Четверть века назад. Часть 1

Мужская компанія съ князькомъ и его студентомъ отправились на долгушу.

— До свиданія, Сережа, прізжай скоре! кричали ему друзья.

Онъ глядлъ на удалявшуюся коляску… Онъ ждалъ еще разъ взгляда, «прощальнаго,» взгляда княжны, — точно они на вки разставались…

Но коляска заворачивала подъ льва и, кром головы лакея въ шляп съ ливрейною кокардой, никого уже въ ней не было ему видно… Онъ отправился къ своему экипажу.

Князь Ларіонъ поглядлъ ему вслдъ. Какая-то невеселая улыбка заиграла въ устахъ его тонкихъ, поблеклыхъ губъ. Словно что-то давно, давно погибшее, милое и печальное, промелькнуло предъ нимъ… Онъ далъ поводъ, и, прозжая мимо молодаго человка, ласково кивнулъ ему головою.

Гундуровъ поспшилъ снять шляпу…

Миновавъ пышно зеленвшія на трехверстномъ пространств поля Сицкаго, экипажъ его въхалъ въ граничившій съ ними большой казенный лсъ, доходившій почти до самаго его Сашина, и о которомъ онъ съ дтства хранилъ какое-то жуткое и сладкое воспоминаніе… Лсъ весь звенлъ теперь весеннимъ гамомъ и птичьимъ свистомъ… Дорога пошла плохая, и коляска пробиралась по ней шашкомъ, хрустя по валежнику, накиданному на топкихъ мстахъ. Лошади весело фыркали и потряхивали гривами, потягивая широко раздутыми ноздрями влажный лсной воздухъ. Большія мухи, сверкая на солнц изумрудными спинками, прилежно перебирали ножками на листьяхъ еще низкаго лопушника. Межъ корявыхъ сосновыхъ корней роились въ забиравшейся мурав блые какъ снгъ колокольчики ландышей… Гундуровъ веллъ остановиться, выскочилъ, нарвалъ ихъ цлый пучекъ, и жадно погрузилъ въ нихъ лице. Ихъ раздражающе-свжій запахъ кинулся ему какъ вино въ голову… Онъ откинулся затылкомъ въ спинку коляски, и сталъ глядть вверхъ. Тамъ, надъ нимъ, узкою полоской синло небо, бжали жемчужныя тучки, и по верхушкамъ березъ, золотимые полднемъ, дрожали нжные молодые листы… Ему вдругъ вспомнилась арія слышанная имъ зимою въ Петербург,- ее вставлялъ Маріо въ какую-то оперу… И Гундуровъ, какъ наканун Ашанинъ, нежданно заплъ во весь голосъ:

Jo ti vidie t'adorai!..

Старый едосей, не привыкшій къ такимъ пассажамъ со стороны барина, недоумло поглядлъ на него съ козелъ… А-і-і… отвтило гд-то вдали, въ самой глубин лса. Испуганный тетеревъ, словно свалясь съ втки, зашуршалъ въ кустахъ торопливыми крыльями… А запахъ ландышей все такъ же невыносимо-сладко билъ въ голову Гундурова, и лсъ гудлъ вокругъ него всми весенними голосами своими…

О молодость, о невозвратныя мгновенія!..

VIII