Четверть века назад. Часть 1

И съ какимъ-то двойнымъ ощущеніемъ радости и тревоги ждала она его теперь, въ Сашин, въ этомъ спасенномъ и возсозданномъ ею гнзд его, посл того какъ получила она отъ него наконецъ извстіе что чиновникомъ онъ ршительно быть не въ силахъ, что онъ возвращается къ ней, къ своимъ книгамъ, къ своимъ занятіямъ, что онъ „положилъ терпливо ожидать лучшихъ временъ…“

Она сидла на своемъ обычномъ мст, въ своей прохладной и просторной спальн, у окна выходившаго въ старый, тнистый липовый садъ, и провряла какіе-то счеты. Ручная канарейка весело попрыгивала по ея столику, взлетала ей на плечо и, поглядывая избока ей въ лицо своими блестящими глазками, усиленно чирикала, будто спрашивала: отчего ты мною такъ мало занимаешься?… Былъ часъ двнадцатый. Въ цвтник, подъ окномъ, на пышно распускавшіеся шары пунцовыхъ піоновъ падалъ отвсно горячій свтъ солнца….

Софья Ивановна вдругъ приподняла голову, насторожила ухо… Какой-то далекій гулъ донесся до нея изъ за сада…

Она не знала когда именно долженъ пріхать племянникъ, не знала даже о прибытіи его въ Москву. Но это былъ онъ, — сердце ея такъ сильно не забилось бы, еслибы это былъ не онъ!..

Она поднялась съ мста, перекрестилась широкимъ крестомъ, и пошла было къ дверямъ, но не могла. Дрожавшія ноги отказывались двигаться…. Она опустилась снова въ свое кресло, нажимая обими руками до боли трепетавшую грудь…

Послышались въ дом крики, возгласы, возня…. Въ спальню ворвалась горничная Софьи Ивановны. „Баринъ, Сергй Михайловичъ!“ визжала она какъ подъ ножемъ…. Подъ крыльцомъ уже грохотала подъзжавшая его коляска….

Еще мгновеніе, — и онъ стоялъ на колняхъ на скамеечк у ея кресла, и горячо цловалъ ея руки….

IX

Ея точно что-то кольнуло, когда узнала она, что онъ прямо отъ Шастуновыхъ.

— Какъ ты попалъ туда? спрашивала она изумляясь.

Онъ началъ разсказывать подробно, — слишкомъ ужь подробно…

Театръ, Ашанинъ, князь Ларіонъ, — все это странно звучало въ ея ушахъ. Она никакъ неожидала, что первымъ предметомъ бесды ея съ Сережей будетъ это. Въ этомъ было на ея глаза что-то легкомысленное и необычное ему.

— Онъ знаетъ, что меня тревожитъ, и нарочно отдаляетъ разговоръ, чтобы не навести на меня тоску, на первыхъ же порахъ, объяснила она себ это.

Но она никогда не отступала передъ тмъ отъ чего ей бывало тяжело и больно.

— Что же ты будешь теперь длать, Сережа? поставила она прямо вопросъ, о которомъ она денно и нощно думала полгода сряду.

— Я вамъ писалъ, тетя… отвчалъ онъ какимъ-то разсяннымъ тономъ, очень удивившимъ ее.

— Что жъ что ты писалъ, — я тебя спрашиваю теперь, сказала она, съ недоумніемъ глядя на него;- неужели же для тебя вс надежды на профессорство кончены?

— Нтъ, молвилъ Гундуровъ, какъ бы цпляясь за убгавшую отъ него мысль, — я познакомился съ однимъ…. Я встртился въ послднее время случайно…. съ однимъ вліятельнымъ человкомъ въ министерств

— Что же этотъ вліятельный человкъ? нетерпливо подгоняла его Софья Ивановна.

— Онъ говорилъ мн, что если университетъ вступится…. то есть, если онъ войдетъ, съ ршительнымъ ходатайствомъ обо мн, то тогда…..

— Фу, какъ ты нескладно разсказываешь! прервала его она;- что-жъ, ты видлся теперь, въ Москв, съ какимъ нибудь изъ университетскихъ?…

— Ни съ кмъ, тетя, — я къ вамъ спшилъ….

— И просидлъ все утро у Шастуновыхъ! упрекнула она его съ полуулыбкой;- а я видлась, говорила… Университетъ ходатайствовать о теб едва ли ршится: каедра занята, безъ адъюнкта можно и обойтись, а, къ тому, мн говорили наврное, есть какое-то предписаніе университетамъ, чтобъ за границу, впредь до новаго повелнія, никого изъ молодыхъ людей не посылать…..

Гундуровъ пожалъ плечами.

— И ты такъ легко миришься съ этимъ? пылко воскликнула за этимъ движеніемъ Софья Ивановна.

— Что-же мн длать! усмхнулся онъ слегка, — противъ рожна не прать! Все что отъ меня зависло я сдлалъ, спеціальности своей я не кину, — я и въ Петербург проводилъ полжизни въ Публичной библіотек за разборомъ славянскихъ рукописей, — къ тому что я знаю много, очень много еще могу я добавить и въ Москв…. А тамъ «Не все-жь на неб будетъ дождь, тетя, вспомнилъ онъ слова князя Ларіона, — авось и солнышко проглянетъ!..»

Она глядла на него, ушамъ своимъ не вря… Такъ вотъ какъ философски относился онъ теперь къ этой несбывшейся поздк въ славянскія земли, къ которой онъ готовился, о которой мечталъ съ такимъ восторгомъ, безъ которой, писалъ онъ ей еще изъ Петербурга, все что могъ бы еще пріобрсти «изъ книгъ» было бы только однимъ безполезнымъ «ученымъ хламомъ», безжизненнымъ матеріаломъ, лишеннымъ всякаго плодотворнаго и оплодотворяющаго духа. Откуда же вдругъ, это равнодушіе, это поверхностное отношеніе къ тому что было, что должно быть ему такъ дорого?… Неужели Петербургъ усплъ его такъ скоро испортить?…