Четверть века назад. Часть 1

— Кланяйтесь, je vous prie, очень, очень вашей тетушк, говорила она, — я весьма благодарна князь-Ларіону за знакомство съ нею. C'est une personne si comme il faut… Она еще не была у меня, слегка подчеркнула Аглая Константиновна, — но я надюсь что вы намъ ее привезете, n'est ce pas?.. и что вы примете также участіе въ нашемъ театр?.. Но, перебила она себя вдругъ, — мы демъ въ церковь, и объ этомъ не слдуетъ говорить! Il ne faut pas m^eler le profane au sacr'e, а dit, je crois, Boileau…

И давъ такимъ образомъ молодому человку достаточное понятіе о своей образованности, она величаво наклонила голову, въ знакъ того что аудіенція его кончена.

Гундуровъ вышелъ на крыльцо съ Ашанинымъ и Вальковскимъ.

VII

Who ever lov'd who lov'd not at first sight!

Shakspeare.

— Я бы проводилъ, Сережа, тебя до деревни, сказалъ ему первый, — да у васъ-чай съ Софьей Ивановной много есть кое-чего своего перетолковать на первыхъ то порахъ, такъ чтобъ не помшать вамъ?…

— Дда; пожалуй, отвчалъ Гундуровъ, — да и теб-то отсюда не хочется? Онъ засмялся.

— Ну вотъ! отнкивался тотъ.

— А удалая эта двица, брюнетка, какъ ее звать-то?

— Акулина, — не Акулина, а Ольга, и къ тому-же Елпидифоровна… Да, братъ, — Ашанинъ повелъ губами, — эта особа далеко пойдетъ!..

— Пролазъ двка, коротко сказать! отрзалъ Вальковскій.

— А ты хаять-то ее погоди, чучело китайское! крикнулъ на него красавецъ. — Какъ ты ее грубостями своими доведешь что она съ тобой играть на отрзъ откажется, что ты тогда скажешь, чурбанъ эдакой? А мало-ль у васъ съ нею водевилей съ хорошими для обоихъ ролями? Барская спсь. Хороша и дурна

— Ну, что въ этой? перебилъ Вальковскій: — стряпчаго роль: «Здравствуй, кумъ ты мой любезный, здравствуй кумушка моя!» Вдь и вся тутъ….

— А Левъ Гурычъ Синичкинъ?

— Ну, да. Какъ разъ по теб роль!

— Левъ Гурычъ! повторилъ, словно осненный свыше, «фанатикъ»…. Да, братцы, это роль хорошая…. совсмъ она у меня изъ головы; вонъ! Давно слдовало бы мн попробоваться въ ней! Это точно, хорошая роль, братики!..

И расцвтшій думою Вальковскій заходилъ по крыльцу, соображая что онъ сдлаетъ изъ роли Синичкина

— Ну, а теперь, Сережа, сказалъ Ашанинъ, глянувъ пріятелю прямо въ лице, — что ты мн про княжну скажетъ?

Гундурову стало вдругъ ужасно досадно на него за этотъ вопросъ.

— Ничего не скажу? отрзалъ онъ отворачиваясь.

Брови Ашанина тревожно сжались; онъ хотлъ что-то сказать — и не усплъ: сама княжна съ Надеждой едоровной и бойкой барышней выходили на крыльцо въ шляпкахъ и мантильяхъ, готовыя къ отъзду.

— Вы съ нами, или домой? спросила Лина, идя къ Гундурову, и застегивая на пути перчатку на своей длинной рук.

— Мн надо хать, княжна! черезъ силу отвчалъ онъ.

— Да, вамъ надо… Позжайте! сказала она, неотрывая глазъ отъ своей перчатки. — А когда назадъ? спросила она, помолчавъ.

— Скоро, очень скоро! вырвалось у Гундурова.

Отъ нея ускользнуло, или не хотла она понять, что именно сказывалось за этими вылившимися у него словами;- безмятежно, по прежнему, подняла она на молодаго человка свои длинные синіе глаза — и такъ же безмятежно улыбнулась.

«Les voitures,» какъ торжественно выражалась княгиня Аглая Константиновна, то есть, большая, открытая четверомстная коляска четверткой съ форейторомъ, и долгуша, обитая сроватымъ солдатскимъ сукномъ съ шерстяными басонами, въ которой могло уссться человкъ до двадцати, линейка, запряженная парою рослыхъ лошадей, — подъхали къ крыльцу. За ними вели кровную англійскую кобылу рыжей масти подъ верхъ князю. Коляска Гундурова, со всмъ его багажемъ и слугою на козлахъ слдовала позади.

— Me voil`a! послышался голосъ самой хозяйки, тяжеловато — она, какъ говорилъ про нее Ашанинъ, была нсколько «тломъ обильна» — спускавшейся съ лстницы. Разубрана она была точно сейчасъ съ модной картинки соскочила…

Щегольски одтый грумомъ мальчикъ лтъ двнадцати бжалъ передъ нею съ перекинутымъ на одной рук плэдомъ и богато переплетеннымъ въ бархатъ, съ золотымъ на немъ кованымъ вензелемъ ея подъ княжеской короной, молитвенникомъ въ другой.

Она подошла къ коляск. Стоявшій у дверецъ видный, высокій лакей въ новешенькой ливре однихъ цвтовъ съ грумомъ, и monsieur Vittorio во фрак и бломъ галстук, съ обнаженною головою, почтительно съ обихъ сторонъ подсадили ея сіятельство подъ локотки. Грумъ поспшно разослалъ на ея колни толстую ткань пестраго плэда и вскочилъ съ молитвенникомъ къ кучеру на козлы; дюжій лакей сановито ползъ на заднее сиднье…

— Вы за нами? съ любезною улыбкою обратилась княгиня изъ коляски къ вышедшему на крыльце съ Шигаревымъ и князькомъ Зяблину, пока подл нея усаживалась Надежда едоровна и занимали напереди мста княжна и двица Акулина.

Зяблинъ нжно покосился на нее; уныло кивнулъ головою, и испустилъ глубокій вздохъ.

— Et vous, Larion? И Аглая Константиновна заискивающимъ взглядомъ глянула на деверя, садившагося въ это время на лошадь.

— Поручаю себя вашимъ молитвамъ! сухо отвтилъ онъ, осаживаясь на стременахъ.

Коляска тронулась. Княжна медленнымъ движеніемъ головы поклонилась Гундурову.