Чешский с Карелом Чапеком. Рассказы из одного кармана

„A to je celé (это все),“ prohlásil Jaroslav Nerad (сообщил Ярослав Нерад):

„Prosím vás (простите),“ řekl dr. Mejzlík, „co to má znamenat (что все это значит)?“

„No přece (ну так), to je to neštěstí s tím autem (это та самая автомобильная авария; neštěstí, n – злоключение; авария; беда),“ podivil se básník (удивился поэт). „Copak tomu není rozumět (непонятно, что ли; copak – разве, что, что же, неужели)?“

„A to je celé,“ prohlásil Jaroslav Nerad:

„Prosím vás,“ řekl dr. Mejzlík, „co to má znamenat?“

„No přece, to je to neštěstí s tím autem,“ podivil se básník. „Copak tomu není rozumět?“

„Myslím, že ne (мне кажется, что нет),“ mínil dr. Mejzlík kriticky (скептически заметил доктор Мэйзлик; mínit – подразумевать; высказывать мнение; судить). „Já v tom jaksi nemohu poznat (я из того /что вы прочли/ не могу узнать), že dne 15. července (что пятнадцатого июля) ve čtyři hodiny ráno (в четыре утра) v Žitné ulici přejelo (на улице Ржаной переехала) auto číslo to a to (машина номер такой-то) šedesátiletou opilou žebračku Boženu Macháčkovou (шестидесятилетнюю пьяную нищую Божену Махачкову); raněná byla odvezena do Všeobecné nemocnice (потерпевшую доставили в районную больницу; všeobecný – всеобщий, общий) a zápasí se smrtí (и она борется со смертью = борется за жизнь). O těchhle faktech se vaše báseň (эти факты в ваших стихах), pane, pokud jsem pozoroval (насколько я заметил), nezmiňuje (не упоминаются). Tak (так).“

„Myslím, že ne,“ mínil dr. Mejzlík kriticky. „Já v tom jaksi nemohu poznat, že dne 15. července ve čtyři hodiny ráno v Žitné ulici přejelo auto číslo to a to šedesátiletou opilou žebračku Boženu Macháčkovou; raněná byla odvezena do Všeobecné nemocnice a zápasí se smrtí. O těchhle faktech se vaše báseň, pane, pokud jsem pozoroval, nezmiňuje. Tak.“

„To je jen syrová skutečnost (это сырая правда; syrový – сырой; необработанный; sýrový – сырный; skutečnost – действительность, реальность; skutečný – настоящий, подлинный, истинный, вещественный, действительный, осязаемый, фактический, реальный), pane,“ děl básník mna si nos (сказал поэт потирая свой нос; mnout – мять; тереть, потирать). „Ale báseň je vnitřní skutečnost (а стихи – это внутренняя правда/реальность). Báseň, to jsou volné (стихи – это свободные), surreální představy (сюрреальные образы; představa – понятие, представление), které skutečnost vyvolá v podvědomí básníka (которые действительность вызывает из подсознания поэта), víte (понимаете)? Takové ty zrakové a sluchové asociace (этакие зрительные и слуховые ассоциации). A těm se má čtenář poddat (и читатель должен им поддаться),“ prohlásil Jaroslav Nerad káravě (с упреком произнес Ярослав Нерад; kárat – укорять, корить). „Pak tomu rozumí (тогда он их поймет).“