Читаем Человек в искусстве экспрессионизма полностью

На заре XX столетия социологи и психологи начали активно исследовать и анализировать статус женщины в обществе и сравнивать его с положением мужчины24. В то время как внутреннее пространство в домашних условиях для мужчины было местом уединения после делового дня, положение женщины в частной жизни стало, по словам Ф. Энгельса, «гендерной дискриминацией»25. Мягкая мебель, портьеры, покрывала и ковры, составляющие обстановку «дамской комнаты», совпадали с «типичной» сущностью и характером женщины, которая пассивно и праздно ждет возвращения своего «продуктивного» мужа. Женщина в таких условиях уподобляется объекту интерьера. И следствием такого положения дел, по мнению ряда исследователей, были истерические выплески – своеобразный «бунт», призванный обозначить присутствие женщины26.

Вышеописанная ситуация передается и в «Истерии» Кубина. Думается, появление этой работы не случайно, ибо по времени оно совпадало с происходящими социокультурными изменениями в обществе.

Вначале 1890-х в Вену вернулся Фрейд, проходивший стажировку у Ж.-М. Шарко. Вернулся с идеями о значении сексуальности при неврозах. Вышли в свет труды ученого: в 1895 году «Исследования истерии», в 1896-м – «Об этиологии истерии», а в 1899-м знаменитый труд «Толкование сновидений». Кубин интересовался всем этим, пытаясь отобразить сверхчувственный и непостижимый мир. Примечательно, что Кубин одним из первых художников заинтересовался рисунками душевнобольных из клиники Гейдельберга27, положившими начало ар-брюту28.

Кубин А. Европа. 1916. Карандаш, чернила, п × 6.

Частное собрание

В 1916 году Кубин создает знаковую работу под названием «Европа», в которой он связал напрямую трагический образ войны с проявлением истерии. Изображена изгибающаяся обнаженная женщина, лежащая на камне посреди воды; над ней парит летучая мышь. Этот образ несомненно связан с трактовкой сновидений Зигмундом Фрейдом. Так, летучая мышь у Фрейда – символ страха перед неведомым, перед несчастьем.

Иконографически женский образ Кубина близок к скульптуре французского мастера Жака Луазеля (1867–1925) «Великий невроз» (1896). Луазель, вдохновившись образом истерички Альбины из романа Золя «Поступок аббата Муре»29, изображает обнаженную женщину с приоткрытым ртом, изгибающей спину в «истерической дуге». Ее поза одновременно обуреваема страстью и патологично экзальтированна. Критики отмечали ее схожесть с истеричками из лечебницы Шарко, о чем свидетельствует и название скульптуры (напомним, что истерию тогда окрестили «Великим неврозом»30).

В этой специфически «нервной» атмосфере расцветает творчество некоторых венских экспрессионистов: Эгона Шиле (1890–1918), Оскара Кокошки (1886–1980) и Макса Оппенхаймера (1885–1954)-

Язык истерии (как болезни, так и культурной репрезентации) – это своеобычная стратегия, помогающая выстроить связь между субъектом (изображаемым) и объектом (наблюдателем). Немецкая научная теория истерии бросает вызов традиционным гендерным представлениям, связывающим истерию лишь с неудовлетворенным женским сексуальным желанием. Новая теория включает в диапазон истерических проявлений и травматические причины заболеваний, преобразующихся затем в соматические симптомы. Свои внутренние переживания, свое бессознательное едо пациенты передают сверхвыразительным языком своего тела (ведь недаром этот новый язык необычных жестов и поз получил распространение в венских кабаре). Профессиональные австрийские художники-экспрессионисты превратили новую трактовку тела в «медиум драматического отображения внутреннего опыта»31.

Важно подчеркнуть, что интерес художников (до 1914 г.) перемещается с женского на мужское тело и происходит это под воздействием теории о возникновении истерии у мужчин в результате подавляемых сексуальных желаний. Мы видим воплощение мужского «травмированного» тела в поздних работах Эгона Шиле. Уже учитель Шиле Густав Климт использовал истерические позы в своем творчестве, что было отмечено ранее. В 1910 году двадцатилетний Эгон Шиле в своей трактовке мужского тела пошел гораздо дальше. Более того: он как бы примеряет патологическую сексуальность на себя и отражает это в автопортретах.

В живописных образах Шиле рождается «новая эстетика» патологического тела, которая была несовместима с культурным контекстом Вены. Художественные критики видели в них лишь саморепрезентацию художника, его саморефлексию.

Новому творческому увлечению помогала дружба художника с уже упомянутым мимом ван Осеном (в том же году Шиле рисует Осена32), а также дружба с доктором Эрвином фон Граффом, патологическим анатомом и гинекологом, разрешившим Э. Шиле зарисовывать пациенток. Свой острый интерес к изучению тел больных истерией Э. Шиле подытожил, выпустив серию рисунков беременных женщин в 1910 году.

Несколько искусствоведов рассматривали возможность влияния фотографий сумасшедших на автопортреты Э. Шиле, отмечая интерес художника к выразительности лицевой гримасы и различных телесных деформаций.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги