Читаем Человек в искусстве экспрессионизма полностью

Петр Петрович Фатеев (1892–1971) родился в Москве и прожил в ней всю жизнь, почти никуда не выезжая; в этом отношении он является полной противоположностью Виткацию. Он начинал свой творческий путь в Высшем техническом училище, затем в 1915–1918 годах учился у Ф. Рерберга. Академического образования у Петра Петровича не было, и он настороженно относился к нему. В «Манифесте» 1914 года, формулируя основные положения, которым он собирался следовать в своем творчестве, молодой художник постулирует: «Школа та или иная нужна, но не необходима. Пройдя школу, нужно отбросить как хлам, все познания, там полученные, и только отбросивши, выбирать из них то, что нужно в данный момент <…> Все можно, все дозволено в искусстве. Все, что в данный момент нужно!» (Нужно – самому мастеру. – Л. Т.) «Можно и должно употреблять все краски, все материалы, не исключая даже сапожной ваксы, горчицы и человеческой физиономии»37. Там же Фатеев высоко оценивает кубистов «за их мистическую основу» и отрицает деятельность футуристов и импрессионистов. А в дополнение к этой декларации («Мой Манифест второй», 1914) провозглашает как окончательный вывод: «Интуиция – все. Властное утверждение своего Я. Бесконечное совершенствование своего Я»38.

В эти годы появились первые работы Фатеева: визионерские пейзажи ночного города – «Мрак», «Ночью» (1915), фантастические композиции «Так говорил Заратустра», «Простирающий руки» (1915), «Водокачка» (1916), выполненные, как правило, гуашью и наделенные мрачноватой выразительностью. Они были воспроизведены тогда же с цинковых клише в качестве серии скромных одноцветных открыток, точных сведений о тираже и количестве которых не сохранилось и которые не могут дать сколько-нибудь верного представления о самих картинах. В своих мемуарах Б. А. Смирнов-Русецкий вспоминает о впечатлении, которое последние производили: «Веяло от них ощущением потусторонности, тонкого мира, пульсации его. Это воздействие было очень значительно. И сама личность Фатеева действовала на окружающих, его воля могла подчинять себе»39. Действительно, и личность художника, даже в старости, и его работы обладали сильной энергетикой, порой почти гипнотического свойства.

«Острый, невысокий, с волевым взглядом», как вспоминает Смирнов-Русецкий, Фатеев активно участвовал в художественной жизни, часто выставлялся («Фантасты-неореалисты» (1916), «Жемчужное солнце» (1917)5 последняя выставка «Бубнового валета» и др). Во вступительной статье к каталогу 2000 года, посвященному выставке группы «Амаравелла» в Международном центре Рерихов, ее авторы С. Зорин и Т. Книжник пишут: «Уже в 1910-е годы о работах Фатеева высоко отзывались В. Кандинский, М. Ларионов, В. Маяковский, Д. Бурлюк»40. В 1922 году прошла персональная выставка Фатеева на Кузнецком мосту, в которую входило ио работ. Именно его произведения, особенно масштабные панно из серии «Заратустра» производили наибольшее впечатление на зрителей на первой групповой выставке будущей «Амаравеллы» в Музее изящных искусств на Волхонке в 1923 году41. Здесь нам придется сделать краткое отступление, касающееся этой группы, без чего нельзя представить себе личность и творчество Фатеева, так как он был ее идеологом и фактическим создателем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги