Читаем Человек в искусстве экспрессионизма полностью

По сохранившимся архивным данным, опубликованным Н. Якубовой, 15 августа старший врач лазарета написал в своем заключении, что «Виткевич, <…> по причине перенесенной 17 июля сего года контузии, страдает повышенной возбудимостью и депрессией, причем фазы депрессии проявляются более остро. Болезнь требует специального лечения в санатории»28. Лишь с 9 сентября он получает разрешение вернуться на службу, но в запасной батальон, «откуда в полк направлен быть не может». В этом запасном батальоне он остается до ноября 1917 года29. Виткаций был повышен в чине и представлен 20 июня 1917 года к ордену Св. Анны 4-й степени с надписью – «За мужество».

Контузия и связанные с войной переживания резко ухудшили здоровье и моральное состояние Виткация, теперь он часто лежит в госпитале, постоянно берет увольнения и отпуска и уже никогда не вернется в строй.

Войну он возненавидел за причиняемые людям бедствия, за кровавый хаос сражений, за смерть и страдания. Но если говорить о переломе, свершившемся в душе молодого офицера, с его болезненной впечатлительностью, склонностью к нервным срывам, депрессии, то не в меньшей мере, чем война, на нем сказались события революции. Они очень путано и разноречиво описываются в биографиях Виткация. Многие сложности порождены его собственными словами – отрывком из более позднего сочинения «Немытые души», который часто цитируется не полностью.

«В последнее время много дал моим мыслям вид (иначе сказать не могу, ибо, увы, я наблюдал, как из ложи, не будучи в состоянии принять в этом никакого участия по причине /своей/ шизоидальной заторможенности), Русской революции, с февраля 1917 до июня 1918. Я наблюдал это небывалое событие очень близко, будучи офицером Павловского гвардейского полка, который и начал революцию. Считаю попросту несчастным калекой того, кто этого события вблизи не пережил».

И в качестве пояснения дописывает в Примечании: «В Четвертую роту запасного батальона этого полка, который действительно начал революцию, я имел честь быть позднее выбранным своими ранеными солдатами-фронтовиками (я был только в одной битве под Витонежем на Стоходе). Этой честью я обязан слабым отрицательным заслугам: не бил по морде, не ругал по матушке, наказывал слабо и был относительно вежлив – ничего больше»30. Между тем приказом Петроградского совета от 1 марта 1917 года были отменены все армейские отличия и звания, солдаты офицерам уже не подчинялись и никому не отдавали честь – тем более весомой была дань уважения, отданная солдатами Виткацию. И как видим, он тоже говорил о них с уважением и даже гордостью: «Триста человек, запертых в огромной круглой полковой конюшне, несколько дней сражались против всей царской России»31.

Куда именно он был избран солдатами, то ли в члены совета этого полка, получившего особые права, то ли их представителем в какую-то организацию так и остается пока неясным. Путаные предположения, которые присутствуют в ряде биографий – не стал ли Виткаций красным комиссаром, избранным солдатами, что представляется совершенно невероятным, мог ли в какой-то степени участвовать в мятеже, который поднял Павловский полк, и пр. ждут еще своих разъяснений. Многие неточности в описании этого периода отчасти происходят, как нам кажется, оттого, что некоторые историки привычно относят слова Виткация «Русская революция» к революции Октябрьской, в то время как описанные им выше события относились к февральским дням. Виткаций точно датирует Революцию февралем 1917 – июнем 1918 года: с этого момента, после покушения на Ленина и смерти Урицкого, начался «красный террор»; события менялись стремительно, и наступило уже совсем другое время (что сказалось, кстати, и на дальнейшей драматической судьбе Павловского полка).

С победой Октябрьской революции завершился целый эпизод в жизни Виткация. Теперь положение недавнего боевого офицера и дворянина стало опасным. Кавалер ордена Св. Анны, переставший к тому же получать жалованье, превратился в безработного художника, героя трагического «Автопортрета с самоваром»(1917): «В последнее время я зарабатывал на жизнь рисованием портретов, а затем продал несколько композиций. Здоровье мое становилось все хуже, и я подал на комиссию в Суворовский госпиталь. Там я получил полугодовой отпуск, по причине артретизма, неврастении и катара легких»32. Он признавался в письме, что условия жизни становились «все ужаснее»; некоторые авторы предполагают, что ему пришлось скрываться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги