Читаем Человек-невидимка (The Invisible Man) полностью

"He is invisible!" he said.- Он невидим! - сказал Кемп.
"And it reads like rage growing to mania!- И если судить по газетам, то ярость его граничит с помешательством.
The things he may do!Чего только он не натворит!
The things he may do!Чего только не натворит!
And he's upstairs free as the air.Ведь он там, наверху, и свободен, как ветер.
What on earth ought I to do?"Что мне делать?
"For instance, would it be a breach of faith if-? No."Можно ли назвать предательством, если я... Нет!
He went to a little untidy desk in the corner, and began a note.Он подошел к маленькому, заваленному бумагами столику в углу и начал писать записку.
He tore this up half written, and wrote another.Написав несколько строк, он разорвал ее и написал другую.
He read it over and considered it.Перечел и задумался.
Then he took an envelope and addressed it toПотом взял конверт и написал адрес:
"Colonel Adye, Port Burdock.""Полковнику Эдаю, Порт-Бэрдок".
The Invisible Man awoke even as Kemp was doing this.Невидимка проснулся как раз в ту минуту, когда Кемп запечатывал письмо.
He awoke in an evil temper, and Kemp, alert for every sound, heard his pattering feet rush suddenly across the bedroom overhead.Он проснулся в дурном настроении, и Кемп, который чутко прислушивался ко всем звукам, услышал яростное шлепанье ног в спальне наверху.
Then a chair was flung over and the wash-hand stand tumbler smashed.Затем раздался стук упавшего стула и звон разбитого стакана.
Kemp hurried upstairs and rapped eagerly.Кемп поспешил наверх и нетерпеливо постучав в дверь спальни.
Chapter 19 Certain First Principles19. Некоторые основные принципы
"What's the matter?" asked Kemp, when the Invisible Man admitted him.- Что случилось? - спросил Кемп, когда Невидимка впустил его в комнату.
"Nothing," was the answer. "But, confound it!- Да ничего, - ответил он.
The smash?"- А шум почему?
"Fit of temper," said the Invisible Man.- Припадок раздражительности, - сказал Невидимка.
"Forgot this arm; and it's sore."- Забыл про свою руку, а она болит.
"You're rather liable to that sort of thing."- Вы, по-видимому, подвержены такого рода вспышкам?
"I am."-Да.
Kemp walked across the room and picked up the fragments of broken glass.Кемп прошел через комнату и подобрал осколки разбитого стакана.
"All the facts are out about you," said Kemp, standing up with the glass in his hand; "all that happened in Iping, and down the hill.- Про вас теперь все известно, - сказал Кемп. -Все, что случилось в Айпинге и внизу, в кабачке.
Перейти на страницу:

Все книги серии The Invisible Man-ru (версии)

Невидимый
Невидимый

Эта невероятная история произошла в начале 20-го века в Англии. В конце зимы в Айлинге, в трактире «Кучер и кони», неведомо откуда появился странный незнакомец, закутанный с головы до пят. Несмотря на бушевавшую в тот день вьюгу, он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком, зябко кутаясь в широкое пальто. Шея его была замотана толстым шарфом, а лицо скрыто полями широкой фетровой шляпы; в руке, обтянутой толстой перчаткой он держал небольшой черный саквояж. Хозяйка трактира миссис Холл любезно проводила незнакомца в его комнату, но удивлению ее не было предела, когда она увидела посетителя без шляпы! Лоб и уши этого человека от самого края синих очков были тщательно забинтованы, густые черные волосы пучками торчали, в беспорядке выбиваясь из-под перекрещенных бинтов. Нижнюю часть лица он прикрывал салфеткой, так что ни его рта, ни подбородка не было видно. Конечно же миссис Холл была поражена его странным видом, но все-таки она была счастлива заполучить в это время года постояльца, да еще такого, который не торгуется. Ведь она даже и представить себе не могла последствий этого визита!

Герберт Уэллс

Научная Фантастика

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки