Человек из раньшего времени

– Это значит то, о чем я Вас вчера предупреждал. Не будучи услышанными в Петрограде, наши политические придурки сами хотят взять власть. А как это сделать, если не подчинить себе армию, состоящую из украинцев и расположенную на территории Украины?

– Но ведь это же сейчас будет гибельно для России!

– Я согласен с Вами и, разумеется, буду отстаивать эту позицию. Но я прошу Вас – поедемте со мной. Там должен присутствовать официальный представитель Петрограда. Для успокоения наэлектризованных масс, если хотите. Согласны?

– О чем разговор, когда едем?

– Да хоть сейчас.

Папахин прибыл в Киев на час раньше Бубецкого – и уже успел влипнуть в историю. На городском базаре привезенные им солдаты, для верности дела напоенные им в пути спиртом, запас коего был выдан ему по распоряжению Гучкова еще по убытии из Петрограда, встретили своих сослуживцев и предложили им немедленно организовать митинг, образовать солдатский комитет и в расположение армии не возвращаться. В бригаде, возглавляемой украинцем, начались разброд и шатание, и полковник велел задержать пьяных солдат. Папахин яростно воспротивился этому.

– Ах ты, сука старорежимная, будешь мне тут порядки устраивать?! Щас тебе не царское время, станового не позовешь! А вот я тебе вмиг правосудие устрою! – кричал во все горло пьяный Анисим, пугая прохожих. Приказ об аресте был бы уже отменен, объясни Папахин полковнику свой государственный статус, но его уже было не остановить. Он размахивал саблей в одной руке и пистолетом в другой и тем самым наводил ужас на тихий провинциальный Киев.

Проезжавшие мимо Петлюра и Бубецкой стали невольными свидетелями сцены. Бубецкой выскочил из машины как ошпаренный и бросился в гущу событий.

– Товарищи! – прокричал он. – Я комиссар Временного правительства Бубецкой! Приказываю всем немедленно разойтись, солдатам вернуться в расположение частей вместе с Папахиным, остальным – по своим делам!

С трудом уняв волнение, Бубецкой обратился к Папахину:

– Что все это значит, Анисим Прохорыч? Извольте объясниться.

– Да эти сволочи, – икая, сбивчиво отвечал Папахин, – не велят солдатские комитеты на Юго-Западном организовывать. Вот мы и решили прямо здесь, не сходя с места митинг провести…

– Кто Вас на это уполномочил?

– Как кто? А Вас кто? Он же и меня. Гучков.

– Но, насколько мне известно, он не разрешал устраивать беспорядки в городах, а велел лишь проводить работу на фронте, не так ли?

– Да, ведь, вашбродь…

– Так или не так?!

– Так.

– В таком случае возвращайтесь в Бердичев и исполняйте свои обязанности в соответствии с выданным Вам мандатом. Честь имею.

Папахина такой поворот событий просто не мог устроить. Он был в бешенстве. Конечно, от приказа комиссара деваться было некуда, но по дороге на вокзал он заглянул на телеграф и отправил в Петроград телеграмму следующего содержания: «ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ПРАВИТЕЛЬСТВА ТОВ ЛЬВОВУ ТЧК РАБОТА НА ЮГО ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ ПОКАЗАЛА ПОЛНУЮ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ РАБОТЫ ВОЕННОГО МОРСКОГО МИНИСТЕРСТВА ПО ЛИЧНОМУ СОСТАВУ ТЧК ПОЛАГАЮ ВОЗМОЖНЫМ ГУЧКОВА КАК НЕГРАМОТНОГО ВОЕННОГО РУКОВОДИТЕЛЯ НЕ ИМЕЮЩЕГО ДОСТАТОЧНЫХ ПОЗНАНИЙ ОБЛАСТИ РАБОТЫ СОЛДАТАМИ ЗАМЕНИТЬ БОЛЕЕ ЗНАЮЩИМ СПЕЦИАЛИСТОМ ТЧК ПРОШУ ОБСУДИТЬ ЗАСЕДАНИИ ПРАВИТЕЛЬСТВА ТЧК УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ЮГО ЗАПАДНОМУ ФРОНТУ ПАПАХИН».

В третьем часу пополудни Бубецкой и Петлюра вошли в здание Педагогического музея, где располагалась Центральная рада Украины – наскоро собравшийся представительный орган, хоть и поддерживавший Временное правительство, но то и дело взбудораживаемый приступами самостийности и автономизации. Съезд должен был проходить здесь. Войдя в роскошный особняк в старорусском стиле, посетители направились прямиком в кабинет председателя Рады Грушевского.

В кабинете находились трое – хозяин кабинета, высокий, грузный, седобородый Грушевский; астенический, истеричный усач-брюнет Михновский, главный зачинщик всех беспорядков; и наконец Винниченко – руководитель Украинской социал-демократической рабочей партии. Они жарко о чем-то дискутировали, но стоило Петлюре и Бубецкому появиться на пороге, как дискуссия прервалась.

– Панове, позвольте представить, – поздоровавшись с присутствующими, начал Петлюра. – Комиссар Временного правительства Иван Андреевич Бубецкой.

Первым подошел и пожал ему руку хозяин кабинета.

– Грушевский. А мы помнится, с Вашим батенькой были знакомы. Я тогда был в ссылке в Симбирске. Вы ведь оттуда родом?

– Так точно-с, – улыбнулся Иван Андреевич.

Затем отрекомендовались и остальные.

– А мы вот тут, – начал Михновский, – обсуждаем давешний от ворот поворот, предоставленный нам Вашими начальниками.

– Прошу заметить, Николай Иванович, – ощетинился Бубецкой, – что я не всегда разделяю взгляды и интересы Временного правительства. Если бы это было так, я бы, поверьте, не присутствовал сейчас здесь.