Человек из раньшего времени

– Мне кажется, Павел Николаевич, – спокойно заговорил Керенский, – Вы недопонимаете глубину ситуации. Не только снабжение армии, но и ряд других причин, в том числе безграмотнейшая внешняя торговля, в которой Вы, как я вижу, в нарушение собственных должностных обязанностей, совершенно не желаете разобраться, привели к кризису. Во-вторых, Вы толкаете меня на нарушение предвыборных обещаний, которые сами же принимали и за которые голосовали еще во Временном чрезвычайном комитете. В-третьих, положение Германии такого, что не о придатках тут идет речь, им бы самим концы с концами свести!

– Ну не Германии, так Антанты. Вы же историк, вспомните польско-шведскую интервенцию начала XVII века. Мы сейчас находимся в таком же положении, в таком же состоянии, и становимся жирным и хорошим объектом для захватнических действий любой из сторон конфликта, так или иначе оснащенных лучше нас и не имеющих под боком такого же достижения революции как солдатские комитеты…

– Еще один от своих слов отрекается, – вытащил трубку из зубов прокурор Львов. – Вы же сами кричали о необходимости их введения, когда Вам предложили пост в правительстве! Или не так? А теперь вешаете всех собак на одного Керенского. Нет уж, господа, вместе нашалили – вместе и отвечать. Хотя Вам, господин Милюков, не привыкать к клятвопреступничеству, как практика показывает, у Вас это в крови…

Милюков побагровел – все присутствующие понимали, о чем Львов ведет речь, и какие события 1906 года вменяет сейчас ему в вину. Самое время бы ему сейчас было спасовать, но он пошел ва-банк, обратился лицом к Бубецкому и задал ему вопрос напрямик:

– А Вы как считаете, Иван Андреевич?

– По какому вопросу?

– Прекращать войну или нет?

– Мое мнение как сторонника идей революции не может отличаться от мнения людей на улицах… Однако, как русский дворянин, конечно, я этой идеи не разделяю. Главным образом потому, что после капитуляции – а всем вам, господа, известно правовое понятие из международного права о том, что она приравнивается к проигрышу, расстановка сил на мировой арене, в том числе раздел сфер влияния сложится не в пользу России. Нам сейчас как никогда необходимо наращивать финансовый потенциал, что допустимо только за счет либо приращения новых территорий, либо хотя бы сохранения старых, а после проигрыша в войне этого осуществить не удастся, мы потеряем территории, потеряем налоги, что сейчас смерти подобно для правительства, поскольку это так или иначе подорвет народное доверие к нему.

– Но ведь народ за прекращение войны, – парировал Керенский.

– Народ не понимает до конца смысла каждого своего политического шага. Для того и есть политики, чтобы ему это разъяснять, уж извините. Ведь потом, не забывайте это, этот же народ именно нас с Вами и обвинит в политической слепоте и наступивших от нее последствиях.

Понимая, что продолжение дискуссии подрывает основную линию работы правительства и не желая принимать на себя такую ответственность, в дело вмешался «миротворец» – министр-председатель:

– Господа, сегодня мы не обсуждаем этого вопроса. Он был предметом обсуждения в комитетах, мы часы и сутки тратили на него, чтобы сейчас возвращаться. Александр Иванович очертил проблему, связанную с переизбытком деятельности солдатских комитетов.

Керенский поддержал своего наставника:

– Ну что ж, Александр Иванович, раз Вы против деятельности комитетов, то подготовьте проект постановления, ограничивающий их работы по принятию решений о самовольной демобилизации…

– О дезертирстве! – вскинул брови Гучков.

Керенский тяжело вздохнул и улыбнулся:

– Еще раз повторяю, Александр Иванович, выбирайте выражения. Поймите наконец, что, как справедливо только что заметил Иван Андреевич, ответственность за действиях птенцов вашего, моего, нашего общего – неважно – гнезда несем персонально мы, члены правительства. Расклеивание ярлыков подобно только что озвученному чревато подписанию приговора самим себе, так что сделайте одолжение, будьте политиком до мозга костей!

Гучков улыбнулся, кивнул и вновь упер взгляд в бумаги. На этом вопрос был исчерпан.

– С этим вопросом все ясно. А вот к Павлу Николаевичу есть вопрос, – язвительно заметил Керенский, перелистывая в блокноте несколько страниц. Милюков уставился на него в ожидании удара. – Как дела на Украине, Павел Николаевич?

– Как Вам известно, Центральная Рада заявила о поддержке деятельности правительства и направила нам телеграмму, в которой выражает одобрение всех наших шагов и благодарность за заботу о национальных интересах украинцев, а также надежду на то, что недалеко уже время полного осуществления наших давнишних стремлений…

– …к свободной федерации свободных народов. Читал я эту телеграмму, будь она неладна! Я о другом.

– О чем же?

– Если Центральная рада на месте осуществляет проведение политики Временного правительства на Украине, чем там занимается губернский комиссариат?

– Осуществляет наше представительство по всем вопросам, кроме революционных.

– А, то есть в ведении Рады – революция? А вы в ней уверены?

– В ком?