Человек из раньшего времени

– Ну игра слов. Не «Его Величеству», а «Его Величества» – то есть как бы и против, но как бы и за. А потом и вовсе вывернул такое, что словами не описать. После роспуска Первой Думы в 1906 году он был одним из авторов «Выборгского воззвания», которое призывало ко всеобщему гражданскому неповиновению. Но –! – написать-то написал, но не подписал. Все, кто подписали, были осуждены к тюремному заключению и тем самым путь в думу был им заказан. А ему – хоть бы что. И уже в следующем году он снова становится ее депутатом!

– Зачем же такой член в Правительстве?

– Видите ли, в ноябре 1916 года именно он стал автором изобличительной речи о роли императрицы Александры Федоровны и ее окружения в государственной измене в пользу Германии и тем самым собрал вокруг себя великое множество поклонников. Не заметить такую личность, обойти ее должностью мы не могли. И потому пришлось уступить ему пост министра иностранных дел.

– А что, если его речь – не более, чем клевета?

– Ну во-первых, ни я, ни весь народ так не думает. Обратное было бы равносильно признанию поражения и краха всей революции, народных идеалов и чаяний…

– Однако! Вы говорите о том, что так не думаете, потому что выглядит это как защита чести мундира революции…

Керенский опустил глаза и лукаво усмехнулся.

– Понимаете ли, Иван Андреевич. Вы порядочно отстали от жизни. Я же Вам сказал, что мы образовали следственную комиссию – она во всем и разберется. Это во-вторых. Я и сам не люблю Милюкова и с радостью снял бы его с должности, но нужно официальное заключение. Пока – он народный любимец.

– Вы не ответили на мой вопрос… Однако, почему же ему тогда не дали должность военного министра?

– А потому что этот сумасшедший кадет сторонник продолжения войны. Дать ему в руки бразды правления военным ведомством означает подвергнуть опасности мир в стране и опять-таки революционные идеалы – то, к чему стремились депутаты с обеих сторон, формируя коалиционное правительство. А занимает эту должность Гучков. Человек ныне сдержанный, хотя в прошлом монархист, дуэлянт, вообще бесстрашный малый. Был некогда приближенным царя, но после того как сделал достоянием гласности его переписку, был смещен во всех постов и отправлен в опалу. В это время не сидел сложа руки и не игрался с общественным мнением подобно Милюкову, а отправился на фронт, где возглавил Красный Крест и лично помогал раненым… В целом, это положительно его характеризует. Но он подвергается внушению, так что повторяю – с ним поосторожнее. Если сможете оказать на него влияние, то сделайте так, чтобы он меньше внимал словам Милюкова и больше – своей совести. Так вот его главная заслуга на посту военного министра, которая побеждает оставить его на этой должности и впредь, вплоть до расформирования правительства – это создание солдатских комитетов.

– Что это?

– Оооо! Это – действительно великое достижение демократии в армии. Отныне командиров избирают сами солдаты. Они же могут обсуждать приказы, оставляя без исполнения те из них, которые явно противоречат целям и идеалам революции. К солдату теперь уважительное отношение, с ним все на «Вы», а идолопоклонство и чинопочитание в армии Гучков оставил за плечами – никаких «превосходительство»!

– А как же?

– «Господин генерал» или «господин полковник». Солдат – такой же член армии как генерал и имеет равные с ним права! Отныне он сам заведует своей хозяйственной деятельностью, сам может и должен себя кормить и сам может и должен принимать участие в обсуждении военных и мирных операций, в формировании и даче любого приказа, в исполнении любого распоряжения!

– Послушайте, Александр Федорович, а Вы уверены, что это правильно?

– Неважно, уверен в этом я или не уверен – главное, что это целиком и полностью соответствует тем целям и задачам, ради которых революция и совершалась. Ради которых страдали Вы и Вам подобные!

Их беседу прервал шофер – машина резко остановилась.

– Что случилось? – спросил Керенский.

– Драка какая-то.

Бубецкой взглянул на улицу через лобовое стекло – несколько солдат вступили между собой в потасовку, а к ней примешались еще и гражданские. Не говоря ни слова, Керенский выскочил из машины и бросился в самую гущу событий. Бубецкой хотел последовать за ним, но был остановлен водителем:

– Не надо Вам. Они сами разберутся.

Дальше на глаза Ивана Андреевича развернулась удивительная картина – буквально в мгновение ока Керенский перехватил в словесной перебранке инициативу, стал громко что-то кричать, солдаты к удивлению князя пооткрывали рты и стали слепо внимать тому, что он говорит. Вскоре они начали ему аплодировать. Размахивая на ходу руками, Керенский возвратился в машину под одобрительные крики и свист толпы.

– Однако, Вы пользуетесь авторитетом, – с уважением заметил Бубецкой.

– Это не я. Это идеалы революции – общего дела, которому мы служим.

– Так зачем же я Вам понадобился?