Чародей без башни

Дед хитро прищурился.

– А то как же. Таращиться буду словно двумя.

Бабушка ещё что-то бормотала, но они уже поднялись по лестнице и свернули в боковой коридор.

– Почему ты не вернулся? – напрямик спросил Арий.

Спина впереди идущего Выжженя вздрогнула.

– Не мог, – глухо ответил он. – Война, она не всем обратную дорогу оставляет.

Они вышли на небольшое крыльцо, обвитое диким плющом и скрытое кустами шиповника. В маленьком садике, отделенном от улицы живой изгородью, тоскливо тренькала свиристель.

– Сейчас Храпун прибежит и пойдём.

Дед прислонился к срубу и засвистел под нос, подражая маленькой птичке.

– Почему ты не вернулся? – повторил Синдибум.

– Ты хуже репейника, – заворчал Выжжень. – Может, не зря я столько времени прятался.

– Почему?

– А! – рыкнул дед. – Мегамаг меня проклял, правда, тогда он им еще не был, а был прыщавым юнцом, – он повернулся. – Видишь, отметина? – и выставил изуродованную половину лица. – Все мы во время Бесконечных войн в масках ходили, чтобы родственники убитых колдунов мстить не начали. Вот и я тоже свою рожу прятал. Папашка Болевара высшим магом Плюгавой башни был. А ты думал! Болеваров уже тогда вся долина знала. Сцепились мы со старшим не на шутку. Он одолевать начал, сильный был чародей. Так я чтобы в царство покоя и умиротворения не попасть, припомнил, как они в своей Плюгавой башне брата моего извели. Обида да со злыстью перемешанная, страшная силища. Такая от меня волна ненависти пошла, что он даже рукой прикрылся. На шаг отступил, за ветку зацепился, да упал. А я собрал остатки сил и пробил старшего Болевара молнией насквозь. А сынок его, будущий мегамаг, неподалеку ошивался. Видел, как я его отца сжёг, и что сбежать уже хотел. Лица моего он под маской разглядеть не смог, но перед тем как я прыгнул в портал, оставил мне метку. Совсем ещё зелёный тогда был, но талантливый мерзавец. С тех пор, попробуй я сунуться в любую башню, звону будет почище, чем на колокольне. Сразу все сбегутся и сцапают.

– Симон или Номис?

Выжжень засмеялся, прикрывшись кулаком.

– Он тогда ещё одним единственным был.

– Как это? – оторопел Арий.

– А вот так, – хмыкнул дед. – Смерть отца на него так повлияла. Понял, что как бы силён не был, её не обманет. Вот и решил, что его самого так просто не убьют. Мол, судьба его долиной править, и никакая случайность этого изменить не должна. Выискал заклятье хитроумное и разделил себя на плохую и хорошую половину. Так у нас и стало два мегамага, вместо одного. Один чёрный, другой белый, два проклятых мага.

– И что? – всё ещё не верил Синдибум.

– Что, что? Их по отдельности не убьёшь, а вдвоём они никогда, нигде не появляются, только если уж совсем припрёт. Только жизнь такая не сахар. Мало кто ещё на такое добровольно согласится…

Арий уже не слушал о чём говорил Выжжень. Немыслимо! В голове не укладывалось, как можно самому, добровольно совершить с собой такое. Как Болевар на это решился? Почему? Синдибум конечно не видел, как погибли родители, но неужели смерть близких может так перевернуть душу? Так её истерзать и измучить, что решишься на подобное безумие? Для чего? Чтобы ничего не чувствовать! Чтобы избыть непрекращающуюся боль? Жуть!

– Это похуже моего проклятья, – продолжал дед. – Такая же жуткая тоска и тяжесть на сердце, но от них никак не избавишься. Я хоть в башни не заглядывал, зато мог весточку послать. А они…

– Кому? Бабушке? – не понял Арий.

– Знала она всё, – пробурчал Выжжень. – Всё время посланиями обменивались.

– Почему же она к тебе не приехала, – не выдержал Синдибум, даже разделённый надвое мегамаг отошёл на время в сторону. – По-моему, здесь не так уж и плохо.

– А ты? – удивился дед. – Что же она тебя одного должна была бросить? Вот повзрослел бы, получил свиток, женился. Тогда и сбегла бы, тихонько.

Ария затрясло.

– Но я же слышал, как она по тебе плакала… – голос сорвался, он уже и сам всё понял, только не решался сказать вслух.

– Она же тебя любит, – сипло проговорил Выжжень и положил руку на плечо, так что Синдибум задрожал ещё сильнее, пряча глаза.

– Больше меня, больше всех, – добавил дед. – Плохо ей, конечно, было, без поддержки. Но она сильная. Мучилась, но виду не показывала. Я тоже… – он облизал пересохшие губы, – по ней страдал, но всё понимал и уважал. Будь я на её месте, поступил бы также.

Он сунул руку в карман и достал истёртую фигурку. Крошечный деревянный колдун держал руки на груди, гордо поглядывая перед собой. Синдибум зачарованно смотрел на игрушку. Первое серьёзное заклинание в его жизни. Преобразование предметов. Переделать кривую, ни на что не похожую ветку, в зверушку или маленького волшебника. Арий долго маялся, набивая руку, но всё же создал фигурку, похожую, по его мнению, на легендарного дедушку, сложившего голову в Бесконечных войнах. Он очень гордился своей работой. Даже выставил её на кухне на самом видном месте. А когда выучился более серьёзным заклятьям и потерял к ней интерес, фигурка куда-то задевалась.

– Бабушка мне прислала, – улыбнулся Выжжень. – Хвалила тебя, говорила, что станешь великим волшебником.