Чародей без башни

– Опять я во всём виноват, – совсем расстроился Синдибум. – Если бы не я, вы бы были вместе. Всё из-за меня.

– Конечно, из-за тебя, – согласился дед. – Только ты ни в чём не виноват. Это война людей разводит. Из-за неё всё наперекосяк. Всегда будут колдуны, которые хотят больше, чем все остальные. Жаждут ещё власти, ещё богатств. А мы, прельстившись их лживыми обещаниями, спешим поубивать друг друга. Они виноваты, но и мы не меньше. А в маленьких детях, оставшихся без родителей – никакой вины нет! Ты главное помни, что каждый волшебник сам волен выбирать свою судьбу. И не думай ерунды. Твоя бабушка сама так решила, и это её жизнь и её право. А ты… Зато, вон какой получился… – Выжжень обнял Синдибума, и провёл жесткой ладонью по голове, сбросив черный цилиндр, – лысый.

Шляпа немедленно заскочила на место, а они дружно рассмеялись.

– Я всегда о тебе вспоминал, – пробормотал Арий.

– Я тоже о тебе всё время думал, – ответил дед.

– Замёрзли? Греетесь? Хр-хр, – прошелестел незнакомый голос.

Синдибум отступил назад, всматриваясь в тёмный сад. В нескольких шагах от крыльца, уперев руки в бока, стоял высокий худой парень с длинным шрамом, пересекающем лицо. Из-за отметины нос задирался кверху, а серые глаза будто смотрели в разные стороны. Рот перекосило, и только волосы торчали туда-сюда, как колючки у репейника.

– Знакомься! Это Храпун! – представил Выжжень. – А это мой внук, Арий!

Парень со шрамом кивнул.

– Думал он поздоровее, хр-хр.

Вслед за словами из искривленных губ вылетали странные звуки. Храпун окинул их оценивающим взглядом.

– Дед-то, вон какой!

– Идёмте! – оборвал Выжжень. – Сейчас самое время, а то опять злодейка все огороды перероет, будем одними шишками питаться.

– Вредная тварь, хр-хр, – согласился парень со шрамом, припадая на одну ногу. – Сама овощи не жрёт, но роется и в клочья их раздирает.

– Зачем? – не понял Синдибум.

Разговаривать не хотелось, мысли постоянно возвращались к мегамагам, но от него явно ждали вопроса.

Они нырнули в арку из живой изгороди и вышли на широкую улицу. Дом Выжженя стоял в самом центре города и выделялся узкой, рубленой колокольней, торчащий из сруба, словно палец из сжатого кулака. На шпиле, подсвеченный длинными факелами, покачивался медный флюгер: крылатый змей водил хвостом, указывая зубастой мордой на юг.

Повстречавшиеся колдуны в неизменных красных мантиях уважительно кивали Выжженю, с любопытством поглядывая на Ария.

– Подготовился? – спросил дед.

Храпун закивал.

– А как же, хр-хр, – он подёргал за петлю, и за спиной подпрыгнул плотный мешок. – Шишига просто так овощи не жрёт, хр-хр, – поглядывая на Синдибума, пояснил он. – Но если посолить, с ума сходит, хр-хр. Уж очень солёное любит. Я приманку подготовил. Никуда она не денется, хр-хр.

– Хорошо, – похвалил дед.

Они свернули на боковую улочку и вскоре, миновав строй бревенчатых домов, вышли к тёмному пустырю под самой стеной. Фонарей здесь почти не было, и Арий не сразу разглядел длинные ряды грядок.

– В прошлый раз вон там пролезла, – показывая рукой, предупредил парень со шрамом. – Подкоп сделала и просочилась, будь она неладна. Мы гору камней насобирали, чтобы нору забить.

Выжжень кивнул.

– Но она новый подкоп роет, – сказал Храпун и повёл их по краю огородов к стене. – Слышно, как скребётся под землёй. Хотели ей обвал устроить, но передумали. Так ведь можно и частокол завалить.

– Правильно, – выдал дед, всматриваясь в темноту.

Синдибум тоже напрягал глаза, но не разглядел ничего, кроме чёрных рядов грядок. Он старался не отвлекаться, но ему кругом мерещился мегамаг. Разделённое надвое тело, будто срощеное в плечах, то и дело возникало из мрака, заставляя вздрагивать.

– Будь острожен, – предупредил Выжжень. – Вперёд не суйся, меня прикрывай. Шишигу лучше огнём палить. У неё от многих чар защита имеется, но яркого света она не выносит.

– А как же тут всё растёт, если темно всё время? – не понял Арий.

– Так мы особенные огни зажигаем, чтобы овощи поспевали, – пояснил дед. – А когда гасим на время, тут-то всякая нечисть и лезет.

Синдибум кивнул, осматривая огромное тёмное поле с ещё более чёрными грядками. Мысли о мегамаге старательно гнал прочь, прислушиваясь. Тишину нарушали долетающие с крайних улиц голоса, но Арию показалось, что он услышал шорохи в самом углу, где над подсвеченной стеной возвышалась острая крыша башни. Парень со шрамом тоже полез в ту сторону, на ходу распутывая узел на мешке. Зачерпнув горсть соли, он бросил её под ноги и пошёл полукругом, рассыпая белую, особенно хорошо заметную в темноте, дорожку.

Выжжень двинулся следом, шевеля пальцами. В ладонях вспыхнули языки огня. Пламя подрагивало, освещая длинные колоды кабачков под листьями-лопухами. Синдибум тоже наворожил огненный шар, и в руках потеплело.

Храпун остановился, замерев, так и не выбросив последнюю щепоть соли. Из угла послышалось ворчание и скрежет. Над крайними грядками промелькнула изогнутая тень.

– Пришла, гадина. Не успели круг замкнуть!

– Ничего! – оборвал дед. – И так справимся!