Чародей без башни

Он замер в нерешительности, но поборол себя, потому что привык всё решать сам и бросаться в омут с головой веря в свою путеводную звезду.

– Любовь!

Синдибум уже занёс ногу, вглядываясь в толпу, но Мара смотрела на изумрудную трибуну. Он всё же перешагнул свиток и встал на скрипучую плитку, но внутри застыла колючая ледышка, мешая дышать. Случайный взгляд остановился на Зудочке. Она смотрела с таким искренним, щенячьим обожанием, что Арий отвёл глаза.

– Отныне ты чародей со свитком! – закричал Димитрий.

В его руках сверкнуло огромное лезвие. Пылающее огнём, переливающееся водой, гремящая всесокрушающими камнями и ревущее грозовым ветром. Такое же неумолимое, как смерть и прекрасное, как жизнь. Наполовину чёрное, наполовину белое.

Синдибум поднял руки, и невидимые оковы разлетелись под натиском клинка.

– Теперь ты можешь колдовать на благо себя, Дырявой башни и всех нас! – закончил высший маг.

Как только церемония закончилась, немногочисленные гости исчезли во вспышках порталов. Мало кому хотелось поздравлять нового чародея. Да и с чем? С туманным будущим, которое всё сильнее и сильнее затягивала пресловутая злысть. Ария поздравили только Хвыщ и Агреппина, он искренне пожал им руки, и виновато улыбаясь, отошёл к Маре. Зудочка хотела было налететь на него розовым ураганом, но замерла и, увидев на его лице мучительную надежду и тоску направленную на стажерку, отвернулась. Синдибум наконец поймал взгляд Мары и застыл в непривычной нерешительности. Холод ещё сковывал грудь, мешая глубоко вздохнуть. И только когда она бросилась ему на шею и прижалась к губам, льдинка треснула и мгновенно растаяла рядом с горячим сердцем.

Глава 9. КУДА ПРИВОДИТ ТАЙНАЯ МИССИЯ

Расставание вытянуло отчаянную храбрость, опустошило, лишило сил и разорвало в клочья эйфорию от полученного свитка. Мара ни разу не сказала, что его ждёт Злыстная половина, навсегда! Но в каждом её взгляде, в каждом жесте, сквозила разрушительная обреченность. А он не мог оторваться от неё. Боялся отпустить и больше никогда не почувствовать этого болезненно-сладостного прикосновения. Родное, одновременно обжигающее и успокаивающее тепло её бешено бьющегося сердца. Дрожь, выстреливающую с кончиков пальцев и расходящуюся волнами по его сжавшимся от напряжения рукам. Податливые губы… Арий встряхнул головой, повернулся на пороге её флигеля и застыл. Сделать этот шаг оказалось в тысячу раз сложнее, чем все двенадцать через свиток чародея.

– Я буду ждать. Только не забывай про защитные чары. Только не забывай про чары. Прошу тебя.

Голос прозвучал так жалобно, что Синдибума затрясло. Он повернул голову, боясь снова броситься назад, схватить, сжать и не выпускать. Она стояла на нижней ступени лестницы, спускающейся с башенки своего флигеля, и дрожала, закутанная в одеяло.

– Всё твои линии судьбы? – пересилив себя, шутливо сказал Арий. – У тебя, что нет других предсказаний?

– Есть, – закивала Мара. – Я буду любить тебя всегда, ты только возвращайся.

– Если будешь ждать, я обязательно вернусь! – непослушными губами выкрикнул он и выбежал наружу.

Сил больше не осталось.

Болевар застыл у закопчённых перил, отрешённо наблюдая за охотой кошкоморов.

– Такое прощание, – протянул он. – Стоит вернуться, чтобы узнать, как она тебя встретит.

Симон загнал под усы тоскливую улыбку и повернулся. По плечу камзола расплылось кровавое пятно.

– Что это? – сглотнув, спросил Синдибум.

– Ночь выдалась не спокойной, – вздохнул Симон. – Ты наверное не заметил, но пока мы не выехали со Злыстной стороны, особо впечатлительные чародеи несколько раз пытались прорвать блокаду и сбежать из башни. А некоторые, почему-то упорно пытались разделаться со мной, обычным парикмахером, – он скривился, покосившись на побагровевший камзол. – Кровь, естественно не моя, но всё равно неприятно.

– Но…

– Ты лучше думай о своей миссии, – перебил Болевар. – Кое-кто очень хочет, чтобы я убрался подальше от Дырявой башни и не копался в вашем грязном белье, но меня так просто не вышвырнешь. Я докопаюсь до правды, а ты принесешь мне скрижаль.

Арий кивнул.

– Вот и хорошо! Нам пора!

Симон хлопнул в ладоши раньше, чем Синдибум успел посмотреть на флигель Мары. Они переместились на кухню бабушки. Подсохший пирог сиротливо сжался на столе. Потускнел праздничный сервиз с изумрудными вензелями. Только прогоревшее пятно на потолке расползлось грязными щупальцами, словно планировало захватить дом в отсутствии хозяйки.

– Двигайся! – не унимался Болевар. – То, что Дененочные часы больше не отстукивают мгновения, совсем не значит, что время остановилось.

Арий кивнул. Запал уже исчез, и ему стало по-настоящему страшно. Ноги налились тяжестью и отказывались двигаться. Руки, словно ватные, не чувствовали тяжести мешка с одеждой и реликвиями.

– Надеюсь, я в тебе не ошибся, иначе нам всем несдобровать, – хмуро прошептал Симон. – Бери клубок.