Чародей без башни

– Я читай-камень хотел за миллион продать, – промямлил он и быстро добавил: – Чтобы за экзамен заплатить.

– Дорогая у вас пересдача, – ухмыльнулся Симон и потёр руки.

Искорки облепили всю ладонь и слились в одно сплошное сияние.

– Вот и магия вернулась, – обрадовался он и протянул тарелку. – Положи-ка мне пирога, не пропадать же добру.

Синдибум гостеприимно засуетился, отрезал по смачному куску заплывшего малиновой начинкой пирога, и они молча зажевали.

– Махнём за снаряжением, – расправившись со своей частью, сказал Болевар и, вытерев губы салфеткой, хлопнул в ладоши.

Арий так и влетел в свой флигель, теряя крошки и моргая.

Симон по-хозяйски прошёл в комнату и щёлкнул пальцами. Огромный саквояж заскрипел замками и открылся, хвастаясь своим содержимым. Болевар взял в руки серебряное блюдечко.

– Это на крайний случай, – объяснил он. – Если не сможешь добыть читай-камень, свяжись со мной. Кладёшь на неё кнежлик, он крутится по каёмочке. В общем, всё понятно.

Он протянул Синдибуму блюдечко и вынул из саквояжа скрученную ремешками скатерть.

– Это чтобы с голоду не умереть. Раскинешь, будет еда.

Арий сунул реликвию подмышку, а Симон глубже закопался в вещи и, покачивая головой, нехотя подал Синдибуму маленький мешочек с руной разрушения, накрепко завязанный ниткой.

– Не прыгай от счастья, потом вернёшь, – надул щёки Болевар.

– Что это? – не понял Арий.

– Ты на реликвиеведение ходил вообще?

Синдибум наморщил нос.

– Вприпрыжку.

– Поспешил я со свитком, – деланно расстроился Симон.

Он отступил на шаг, рассматривая Ария, как будто первый раз видел. Вздохнул и объяснил:

– Там кремешок и мысатик. Ударишь мысатиком по кремешку и…

– Теперь всё сразу понятно, – пробормотал Синдибум.

– …и расступятся горы, разольются реки, разойдутся деревья, – с нажимом продолжил Болевар. – Это только в самом крайнем…

– …случае. Яснее ясного.

– Ты бы так на реликвиеведении умничал, – рассердился Симон.

– Простите, ваша лучезарность, – притворно склонился Арий.

Болевар вынул из кармана клубок, проворчав:

– Перехвалил.

– Обратно уже не передоговоришься, – пожал плечами Синдибум.

Симон захлопнул саквояж и махнул рукой, так что тот придвинулся к стене.

– Клубок привязан к бублику и будет катиться за скрижалью. Сцепишь мизинцы и потянешь, остановится. Погладишь, дальше побежит. А уж когда до цели доведёт, хватай читай-камень и возвращайся. Перемещаться-то ты хоть умеешь?

– Давно не пробовал, – пожаловался Арий, но видя сузившиеся глаза Болевара, добавил: – Извини. Реликвиеведение моя больная мозоль. Стоит о ней вспомнить, перестаю управляться с цилиндром. Он мне тогда всякие гадости нашептывает.

– Прощаю, – передав клубок, процедил сквозь зубы Симон. – Одевайся потеплее, мало ли, сколько бродить по Злыстным землям придётся.

Синдибум вышел в коридор, но, не дойдя до своей комнаты, остановился.

– Мне надо с Марой попрощаться.

– Об этом не беспокойся. Её отпустят, так что повидаешься на церемонии.

Арий собрался быстро. Собирать-то нечего. Четыре рубашки, два плаща и один сюртук – вот и всё богатство. Мантией он так и не разжился, всё обещал себе, что купит, когда получит свиток. Так что, собрав в мешок нехитрые пожитки, он переоделся в чистое и вернулся в комнату жильца.

– Старомодненько, – на манер Зудочки выдал Болевар. – Когда будем выбирать тебе дом в Передудле, положись на мой вкус. Хотя в таком бордовом сюртуке только по Злыстным землям и лазить. Чернобуки красное уважают.

Синдибум не заметил, как Симон хлопнул в ладоши, и, даже глазом моргнуть не успел, как они оба очутились в зале Советов.

Милава подготовилась. Выслуживалась перед мегамагами. Заискивала, чтобы потом выжать свою выгоду.