Чародей

– Мыши, – сказал он. – Всего лишь летучие мыши.

– Знаю, – судорожно переводя дух, ответила она.

– Они не причинят тебе вреда.

– Я знаю.

Голос ее стал спокойнее, но удерживающие его шею руки она размыкать не спешила. Юноша уткнулся лицом в ее густые волнистые волосы. Они благоухали, как свежескошенная трава.

Издав тихий воркующий звук, она прильнула головой к его шее и прижалась к нему еще плотнее.

– Минтака, – сказал Нефер, осторожно пытаясь отстраниться. – Я дал тебе обещание, что тот случай не повторится.

– Я освобождаю тебя от этого обещания.

Голос ее был таким тихим, едва слышным. Она поднесла свое лицо к его лицу. Дыхание ее было жарким и приятным, нежные губы трепетали, как если бы девушка готова была расплакаться.

– Я хочу стать твоей женой, как никогда ничего не хотела в своей жизни.

Нефер опустил голову и слился с ней в поцелуе. Он получился таким влажным и горячим, что обжигал губы. Юноша полностью растворился в нем. Минтака чувствовала, что ей не нужно ничего, только быть в его объятиях. Не прерывая поцелуя, Нефер исследовал впадины, приливы и равнины ее спины подушечками пальцев. Он провел ими по линии позвоночника, похожего на снизку жемчугов между двумя рядами твердых мышц.

Его ладонь легла ей на бедро и скользнула по талии, будто оглаживала драгоценную керамическую вазу. Потом он завел руки под нее и сжал каждой по ягодице, восхищаясь их симметрией и упругостью.

Девушка двинула бедрами, подаваясь ему навстречу, и юноша обнял ее еще крепче. Он ощутил, как орган его набухает и твердеет, и выгнул спину, стараясь скрыть это от возлюбленной. Та тихонько застонала, запрещая избегать ее. И сама прижалась к нему, наслаждаясь доказательством того, как сильно он ее желает.

Ей вспомнилось, как Трок тыкал в нее своей громадной штуковиной с набухшими синими венами, но тот ужасный миг не имел ничего общего с тем, что происходило сейчас. Ей не составило никакого труда выкинуть его из головы.

Она чувствовала, как пальцы Нефера медленно скользят вдоль соединяющей ягодицы впадины, и погрузилась в это ощущение, удивляясь эху, которым отдавалось оно в отвердевших вершинах грудей и в сокровенной глубине лона.

– Трогай, – прошептала она ему в губы. – Да! Трогай меня, держи меня, лаская меня, люби меня!

Чувства смешались так, что, казалось, обволакивали каждый ее нерв, каждую частичку ума и тела. Юноша прервал наконец поцелуй, и его губы коснулись ее нагого плеча. Инстинктивно угадав, что ему нужно, Минтака распахнула тунику и извлекла одну из грудей. Она показалась ей отяжелевшей, набухла и болела вверху. Запустив ладонь другой руки в кудри на его затылке, девушка сунула сосок ему в рот. Едва он припал к нему, как голодный ребенок, по телу ее прокатился спазм; что-то запульсировало глубоко в чреве, и она с удивлением поняла, что это ее матка.

Она потихоньку переместила его от одной груди к другой, и ощущение не померкло, но стало еще ярче.

В забытьи наслаждения Минтака смутно ощутила, как его пальцы задирают подол ее юбки и возятся с набедренной повязкой. Она раздвинула ноги, облегчая ему задачу, и, пустив в ход свободную руку, помогла ему справиться с узлом на бедрах. Ткань соскользнула, и царевна ощутила, как прохладный воздух гробницы коснулся обнаженных ягодиц и живота.

Он погладил треугольник курчавых волос, потом опустился к набухшим губам, охраняющим вход в ее пещеру, и нежно раскрыл их трепетными пальцами. Она тихонько вскрикнула, как от боли, и, сама того не осознавая, задрала на нем передник и потянулась ниже. Наткнулась на что-то твердое и обхватила его большим и указательным пальцами. Оно подобно живому существу юркнуло ей в ладонь, и ей захотелось рассмотреть его. Не разжимая хватки, она немного отстранила Нефера, чтобы можно было видеть пространство между ними.

– Как ты прекрасен! – промолвила она с придыханием. – Такой гладкий, такой сильный.

Минтака снова поцеловала любимого, не отрывая губ, опустилась на спину, увлекая его за собой, и, чувствуя в нем недостаток опыта, призывно раздвинула бедра. Это породило в ней какое-то материнское властное чувство. Сама будучи наивной, она направляла его, чувствуя, как он тонет в захлестнувшем ее желании, как толкается во врата ее естества. Девушка изменила положение бедер, и он вошел в нее, прижавшись своим животом к ее животу, и погружался все глубже, пока ей не показалось, что он пронзит ее насквозь. С ее губ сорвался торжествующий крик, порожденный горько-сладкой болью.

Нефер скакал на ней, как на лошади, и она не отставала от него, отвечая на каждый удар его бедер своим, сливаясь с ним и двигаясь все быстрее и сильнее, пока не ощутила, что достигла предела. А затем, сама тому не веря, перешагнула через этот предел. Оторвавшись от земли и преодолев ее тяготение, Минтака взмыла на небеса и ощутила, как что-то изливается из него, наполняя ее горячей влагой, как волна изнутри нее устремляется ему навстречу. Их раздельные существа слились, став единой плотью, а голоса смешались в одном ликующем стоне.