Бурный финиш

– А в результате признание… – щедро предположил я.

– Ну, на это уж надеяться не приходится, – скромно отозвался он.

– Со временем почему бы и нет, – не унимался я.

– Вы так действительно считаете?

– Разумеется. Я был бы рад развеять дурные толки, которые поползут после вашего… неожиданного ухода.

– Невероятно любезно с вашей стороны, – напыщенно произнес он.

– Но в данный момент я не совсем в состоянии… – напомнил я ему.

М-да. Раус-Уилер явно расстроился.

– Пожалуй, что вы правы. – Он нахмурился. – Вы и впрямь могли бы оказать мне важную… я бы сказал, очень важную услугу.

– Что поделаешь, – равнодушно отозвался я. – Но ключи на верстаке. Так что решайте сами.

Он встал, посмотрел на меня, взял ключи. Подошел ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Я изо всех сил старался выглядеть равнодушным. Тут он увидел рубильник и словно окаменел.

– Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что-то предпринять. – Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе было смятение. – Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями своих друзей.

– Это указание Ярдмана.

Он немного пошевелил мозгами и затем сказал:

– Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его ценная система транспортировки перестанет существовать. – Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. – У меня могут возникнуть осложнения.

Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини[11] избавиться от цепей. Без толку.

Через некоторое время я спросил Рауса-Уилера:

– В каком отделе Министерства финансов вы работали?

– Начальное финансирование.

– Что это означает?

– Субсидии.

– То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?

– Совершенно верно.

– Строительство, наука, оборона…

– Да-да…

– И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?

– Да.

Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:

– А что это за ультразвуковой прибор?

– Ультразвуковой?.. Нет, это не британский проект, если вас это интересует.

– Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ…

– Так говорил Ярдман, – сухо признал он.

– Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы… как стекло.

– Не знаю, я не специалист, – по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.

Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус-Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и не способный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.

Тут должно быть что-то еще. Какие-то иные, темные, потайные мотивы, не дававшие ему покоя. Но куда бы он ни уехал, он останется самим собой. Еще лет пять, и он почувствует себя столь же недовольным и обойденным. Никому не нужный, однажды использованный одушевленный предмет.

Как оказалось, мое будущее он видел в таких же мрачных тонах, что и я его.

– Вы думаете, – прокашлявшись, осведомился он, – Билли вас убьет?

– Что за детский вопрос? Посмотрите, как он обошелся с летчиками.

– Но он все время тянет…

– Приберегает конфетку на потом.

– Как вы можете так легкомысленно к этому относиться? – воскликнул Раус-Уилер. – Ваше положение очень серьезно.

– Как и ваше. И я бы с вами не поменялся местами.

Он улыбнулся презрительно-недоверчиво, но что делать. Это и правда было так. Как говорил Саймон, никто не живет вечно и, наверное, в восемьдесят лет умирать ничуть не легче, чем в двадцать шесть. А кроме того, размышлял я вполне в стиле викторианской мелодрамы, внутренне улыбаясь этому, есть уделы похуже смерти.

У ангара затормозил тяжелый грузовик или автофургон, и в помещение вошел водитель. Он был молод, как Джузеппе, холоден и быстр. Он посмотрел на меня без особого интереса и что-то быстро сказал по-итальянски Раусу-Уилеру, но я понял лишь одно слово: «Брешиа».

Раус-Уилер выставил перед собой ладонь.

– Я не понимаю вас, друг мой, – сказал он. – Подождите, я сейчас найду Ярдмана.

Это, однако, оказалось лишним, ибо мой бывший босс и сам появился в сопровождении своей свиты. Все были вооружены лестницами, кистями, банками с краской, и в руках у них были комбинезоны. Войдя в ангар, Ярдман обменялся с водителем церемонными приветствиями.

– Значит, так, – сказал Ярдман Билли. – У нас несколько легких ящиков и один тяжелый. Легкие мы загрузим через переднюю дверь и поместим их в багажное отделение. Затем мы откроем заднюю дверь, втянем на блоке и канате тяжелый ящик и поставим его на торфяную подставку для заднего бокса, того, который разобран. Ясно?

Билли кивнул.

Я было открыл рот, но раздумал говорить и снова его закрыл.

Это не укрылось от внимания Ярдмана.

– В чем дело? – спросил он.

– Я просто так, – ответил я безучастно, но Ярдман подошел ко мне, присел на корточки и уставился в глаза.

– Нет, мой мальчик, тут что-то не так, но что же именно?