Бурный финиш

Все надежды рухнули окончательно. Кроме того, я испытывал физическое отвращение к привязи. Давным-давно, в детстве, я гостил у своих шотландских родственников, и мои тамошние кузены привязали меня к елке, чтобы попугать, и убежали, но потом сами заблудились, и в результате долгих поисков меня нашли лишь наутро. Поскольку я не отреагировал на приказ Ярдмана, Билли и Джузеппе, как по команде, двинулись ко мне. Сражаться с ними не было никакого смысла, у меня и так саднило и болело все тело, поэтому я подошел к столбу и сел, прислонясь к нему спиной.

– Так-то лучше, – сказал Ярдман. Он подошел, опустился у меня за спиной на колени и сказал: – Руки за спину, мой мальчик. – Затем он обмотал мои запястья цепью и замкнул на один замок, а другим прикрепил цепь к балке.

Потом, подбрасывая ключи на ладони, он поднялся и встал передо мной. Все пятеро глядели на меня, испытывая каждый по-своему недобрые чувства.

– Хорошо, – сказал Ярдман, – пойдемте красить. Только на этот раз надо с ним кого-то оставить.

Оглядев своих молодцов, он остановил выбор на Раусе-Уилере.

– Вы посидите здесь, – сказал он, пододвигая стул к стене возле рубильников, – и если он начнет делать что-то неположенное, включите свет на полосе, понятно?

Раус-Уилер был счастлив, что ему не придется больше работать кистью, и охотно принял новое поручение.

– Пошли, Билли, – сказал Ярдман.

Билли, Джузеппе и Альф вышли на улицу, Ярдман выходил последним. Он сказал Раусу-Уилеру:

– Скоро прибудет груз. Не беспокойтесь.

– Груз? – удивился тот.

– Да, ценный груз… Это ведь главная причина нашей… операции.

– Но я думал, что я и сам по себе… – начал было Раус-Уилер.

– Нет, дорогой мой Раус-Уилер, – перебил его Ярдман. – Если бы речь шла лишь о вас, вы бы проследовали из Милана обычным маршрутом и, разумеется, конспирация была бы соблюдена, но самолет нам понадобился для особого груза, вы ведь знаете, мой мальчик, – обернулся он ко мне с иронической улыбкой, – что я не люблю гонять незаполненные самолеты. Я всегда пытаюсь рационально использовать транспортное средство.

– Что же это за груз такой? – осведомился Раус-Уилер, в котором явно взыграло самолюбие.

– Это продукт деятельности одной фирмы возле Брешиа, – сказал Ярдман, кладя ключи на верстак. – Машина. Неплохое приспособление. В общем, оно способно испускать ультразвуковые волны на частоте неких минеральных веществ.

– Но ультразвук не новинка, – обиженно заметил Раус-Уилер.

– Вы уж мне поверьте, у этого прибора большое будущее, – улыбнулся Ярдман. – Наши друзья пытались сфотографировать чертежи и спецификации, но все это слишком хорошо охранялось, потому и решено было в конечном счете просто… приобрести основные части прибора. Но тут возникла проблема с транспортом, очень трудная проблема, потребовавшая моего личного участия. – Он говорил так, чтобы я услышал и оценил, каким незаменимым специалистом он является. – Ну а раз в нашем распоряжении оказался самолет, решено было заодно захватить и вас.

Да, Ярдман не любит незаполненных самолетов. Но надо отдать ему должное – он не собирался захватывать и меня.

Ярдман вышел. Раус-Уилер сидел на жестком стуле, я на еще более жестком бетонном полу. Снова мое присутствие и необычное положение действовали ему на нервы.

– Давно не играли в уоллгейм[10]? – спросил я наконец.

Удар попал в цель. Ему только сейчас не хватало, чтобы школьные соученики его подкалывали.

– Вы уже бывали там, куда сейчас направляетесь? – продолжал я.

– Нет, – отвечал он, глядя в сторону.

– А вы знаете язык?

– Учу.

– Что они вам предложили?

К нему вернулось прежнее самодовольство:

– Мне предложили квартиру, машину и гораздо более высокий оклад, чем сейчас. Разумеется, я буду одним из ведущих консультантов.

– Разумеется, – сухо сказал я.

Он впервые бросил на меня взгляд. Очень неодобрительный.

– Я буду помогать интерпретировать… британский образ жизни. Я горжусь тем, что по-своему стану вносить вклад в улучшение взаимопонимания двух великих народов и установление более плодотворного сотрудничества.

Он говорил так, словно сам в это верил. Да уж, если он настолько самодоволен, то вряд ли изменит свое решение. Но Ярдман оставил ключи от замков на верстаке…

– Дома вас могут не так понять, – заметил я.

– Поначалу да. Мне это говорили. Но со временем…

– Вы заблуждаетесь, – грубо перебил я его. – Они назовут вас предателем. Жалким, презренным изменником.

– Это неправда, – неуверенно сказал он.

– Вам нужен человек, который верно изложил бы вашу позицию, объяснил ваши резоны, с тем чтобы ваши бывшие коллеги могли испытывать к вам уважение, а также сожаление, что по достоинству не оценили в свое время ваши таланты.

Я, кажется, несколько увлекся, но Раус-Уилер поглядел на меня серьезно-задумчиво:

– Вы имеете в виду самого себя? Вы могли бы… представлять мои интересы?

– У меня не всегда такой грязный вид, – отозвался я. – Я имею определенное влияние на отцовских друзей, а мой дядя днюет и ночует в Реформ-клубе.

Раус-Уилер кивал, усваивая услышанное.

– Вовремя и кому надо сказанное слово, – протянул он.